исторических и культурно-языковых корнях»

 Преображение

Рукотворится нерукотворное:

в колокольную медь испокон

мастер сердце вплавлял непокорное

и его переплавливал в звон.

Переплавливал бездорожье,

стон, застывший в изломе губ,

Москворечие и Заволжье

он вливал в колокольную глубь.

В колокольную даль закатную

он вчеканивал дол и Дон, -

на литье золотом загадана

тайна звука, излитого в звон.

Звуком светится преображение, -

оттого был и свет на Руси,

что души колокольное жжение

отливалось в небесную синь!

 Звенигород

Ах, Звенигород, мой Звенигород,

город-звонница в небеси!

Позолоченный осенью пригород

за рекою встает на Руси.

Как же мне по нему,  далекому,

по заречному,  не пройти?

между прошлым и нынешним – строками

тропки  вызмеились в  пути.

Те, что пройдены, не минуются,

отзвенят –  и проступят вновь…

Звени-города тихая улица

изогнулась, как девичья бровь.

Осень городу сыплет за шиворот

блестки дней – их спаси не спаси…

Ах, Звенигород, мой Звенигород,

город-звонница в небеси!

Три мгновения

Братислава провожала меня дождиком,

долгожданным дождиком…Земля

выпросила напоследок Боженьку

утолить иссохшие поля.

Ну а я, не веря в даль разлучную,

на ночном перроне, как во сне,

бормотанье губ дождя беззвучное

бездыханно слушала в тоске.

Поезд подошел, и онемелая,

стоя в трех мгновеньях от тебя,

так продлить минуты те хотела я,

разлипая занавес дождя.

Проводник поторопил. Ведь расставания,

как и встречи, для него - привычный круг…

Если б только можно  расстояния

сократить прикосновеньем рук!

Братислава провожала меня дождиком,

долгожданным дождиком …А я

втайне ото  всех молила  Боженьку

три мгновенья выкрасть для меня.

 Став залетевшими с Родины птицами...

Дивными светло-зелеными ветрами

странников вечных – нас - май уносил

за старый Град с уголками заветными

взмахом упругих сверкающих крыл.

Над суетой, над делами вчерашними,

над круговертью привычных забот

Май возносил нас  над древними башнями,

сверху раскинув шатер-небосвод.

Вот мы уже поднялись над бойницами,

над неприступной дунайской скалой,

став залетевшими с Родины птицами

над перелетной словацкой землей.

Номинация

«Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности

от языково-культурных корней»

 Бегущей строкой

Вдали от России, но рядом,

ведь в сердце бегущей строкой

летит она то снегопадом,

то солнечной бурей весной,

то хлестким сиреневым всплеском

с дробинками капель дождя,

то стылой листвой перелесков

в тумане осеннего дня,

то ввысь заостренностью звонниц

и строгостью тонких свечей,

то Ликом, светящим в иконе

задумчивой глубью очей,

то клином, который по-птичьи

с небес окликает вослед

того, кто постигнул величье

России и суть ее бед.

Кто в этих – навеки – равнинах

остался – травой прорасти,

чтоб вехами крыл журавлиных

нам долго махать на пути.

Вдали от России, но рядом,

ведь в сердце бегущей строкой

обрушится тишь листопадом,

а Слово задышит… судьбой.

            Журавлиный клич

Клин журавлей, пронзив пространство,

над куполами в высоте

зовет нас ввысь – из дальних странствий

вернуться  и опять – взлететь! 

В рушник небес, в его безбрежность,

рукой самой Природы клин

вшит, будто память о безгрешном

пути среди родных равнин.

И уводя  за грань сиротства

России и Вселенной всей,

вонзался он в лазурь и солнце

простою истиной своей:

что нет для нас  иных, чем этих

небес над скошенным жнивьем,

где дух спасителен и светел,

где пахнет хлебом и жильем,

куда с чужбины нам вернуться

на вещий журавлиный клич

предрешено, чтоб обернуться

живою теплотой Земли...