Конкурс поэтов-неэмигрантов
Номинация «Неоставленная страна»
КОРНЕВОЕ
Село
Терпенье, поселенье
в
степи — посланье для меня.
Потомок
в надцатом колене,
терплю
и теплюсь у огня.
Чем
глубже корневая зона,
сильней
сцепление с землей.
Мои
азы — из Приазовья,
я
прирожденный землерой:
я
рою грунт еженедельный,
пока
из недр не хлынет высь,
и
я, как пращур безземельный,
ищу
незанятую мысль.
И
я, как он, молюсь светилам
за
милых, тех, с кем по пути.
Песчаник
Каменной Могилы —
моей
тетради прототип.
Когда
пурга врывалась в щели,
доказывая,
кто главней,
мой
сверстник высекал в пещере
стихи
и думал обо мне —
предупредить,
что год от года
слабеет
от болезней род,
что
зверь из зарослей выходит,
когда
его никто не ждет.
Тысячелетья до потопа,
всего-то век — до ледника.
Передавай наземный опыт
в своих наскальных дневниках.
Да,
мне понятны эти коды
(язык
стиха для всех един),
Но
повторяю год от года,
чтоб
в незапамятные воды
нам
незлопамятно входить.
_____________________
Моя
семья родом из села Терпенье Запорожской области. Терпенье основано в 1802 году
общиной тамбовских духоборов, согласно царскому рескрипту переселенных в Мелитопольский
уезд Таврической губернии. Отсюда и название села.
В
полутора километрах от Терпения, в долине реки Молочной находится Каменная
Могила — массив песчаника, состоящий из крупных каменных глыб высотой до 12
метров. В гротах и пещерах Каменной Могилы древние люди оставили несколько
тысяч рисунков — петроглифов (с греч.
— «резьба по камню»). Первые рисунки датируют поздним палеолитом, последние —
средними веками (от 25–22 тысячелетия до н. э. до X–XII веков). На
протяжении тысячелетий Каменная Могила была ритуальным святилищем, храмовым
комплексом для народов, населявших Приазовье.
Коктебель: творение
Отгородить
кусочек моря
карминным
каменным хребтом
и
гальку крупного помола
сушить
на блюде золотом,
ловить
серебряную рыбу
веселым
утренним зрачком,
пока
сторожевая глыба
не
станет первым маяком,
и,
не заботясь о ночлеге,
по
камешку скалистый кряж
наращивать,
скреплять побегом
лозы,
пока желтеет небо
и
волн татарские набеги
берут
измором дикий пляж.
Еще
ни рая нет, ни ада,
еще
рыбак и виноградарь
ворота
бухт не отворил,
но
бьет волна, и нет с ней сладу.
Чем
выше горная ограда,
тем
громче море говорит.
Чтобы
расслышали в далекой,
степной,
заморской стороне,
где
спит земля на солнцепеке
и
грезит берегом во сне.
***
Ольге Якутович
Красть
дни погожие у лета,
как
яблоки у Гесперид,
в
привычках сентября.
Но эту
он
ненадолго сохранит.
У
самых стен — хандра и холод,
а
он беспечен, дерзок, лих
и
совершает мимоходом
двенадцать
подвигов своих.
Непобедимая,
большая
поет
и торжествует жизнь.
И
жатву неба завершают
вольнонаемные
стрижи.
У
этих странников в почете —
без
устали серпами крыл
махать,
и даже спать в полете,
кружить,
пока хватает сил.
Но
мед земли до срока выпит.
Как
ни молись календарю,
стрижам
пора бежать в Египет,
на
службу новому царю.
Сентябрь,
наследуй птичий опыт
и
перелетную судьбу,
когда
у стен — тоска и топот,
раскосый
северный табун.
Царь
осени, мудрей изгнанье
нелепой
гибели в бою.
Тринадцатое
испытанье —
оставить
родину свою.
…но
помнят птицы и поэты,
что
ошибался Гераклит:
в
чужом краю — стрижам парить,
а
сентябрю в садах рассвета
красть
дни погожие у лета,
как
яблоки у Гесперид. | 
