ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2017. Конкурс эссеистов «Восток и Запад в современной поэзии России. К 300-летию пребывания Петра Первого в Бельгии»
Восток-Запад и русская литературная эмиграция.
Тема эмиграции для русской литературы и, я не боюсь этого слова, для всего российского общества давно стала животрепещущей. Надо особо подчеркнуть, что в большинстве случаев эмиграция русских литераторов была вынужденной, а порой даже насильственной. Были и есть какие-то исключения, когда отъезд был добровольным и желанным, но это именно редкие случаи. Не будем сейчас сосредотачиваться на исключениях, пойдём прямиком к обычным случаям эмиграции, которые всё же не следует называть обычными, поскольку они всегда были и необычными, и нежеланными, а порой и просто трагичными. Согласимся, однако, что эти необычность и нежеланность как раз и являются самым типичными характеристиками русской литературной эмиграции. Вот такой замкнутый круг, можно сказать абракадабра получается.
Начнём, однако, наши эмиграционные страдания, что называется от печки. Проблема литератора любой страны заключается в том, что читатель и ценитель его творчества остаётся в первую очередь на родине. И даже в последнее время, с развитием различных коммуникационных полей и сетей, ситуация принципиально не изменилась. Пока писателя не печатают литературные журналы, пока он не становится объектом отечественной критики, его как бы нет. Поэтому снова и снова литературное тщеславие требует некой реализации своих способностей в виде публикаций, конкурсных побед, публичных выступлений и в конечном счёте наработки какого-то имиджа в литературной среде, а может быть и в обществе в целом. Авторитет автора очень важен для достижения максимального резонанса его творчества в обществе. Надеяться, на то, что твои произведения вдруг откроют и поймут потомки спустя много лет подобно случаю Эмили Дикинсон или, скажем, Антонио Вивальди, мне кажется не стоит. Поэтому я призываю авторов максимально реализовываться при жизни - и без того творчество многих авторов предыдущих поколений кануло в Лету и вряд ли будет востребовано когда-нибудь. Эта же судьба, по всей видимости, уготована большинству сегодняшних литераторов. Особенно если принять во внимание, что интерес к литературе падает, если не катастрофически, то значительно. Вспомним, что в былые времена литература была уникальным, а для кого-то единственным источником знаний, развлечений и эмоциональных впечатлений, а сегодня всё меньше народа утруждает себя чтением книг. Мне лично очень интересно - что будет с литературой и чтением, когда вымрут поколения, родившиеся в двадцатом веке.
Проблемы сегодняшнего литератора возводятся в более высокую степень, если автор уезжает из своей страны. Ощущение своей ненужности, которое норовит перерасти в ощущение никчёмности, многие уехавшие знают не понаслышке. И тут неизбежно перед пишущей братией встаёт, как айсберг перед Титаником, вопрос: «Восток – Запад» – что это такое? Уезжают конечно иногда ещё дальше на восток от России, но всё же именно в рамки «Восток (Россия) и Запад (страны европейской цивилизации)» можно уместить основную ментально-психологическую проблему русского писателя при отъезде за рубеж.
Как мне кажется, проблема эмиграции в большинстве случаев имеет вовсе даже не литературные, а гораздо более приземлённые экономические и политические корни. Литераторы эмигрируют сегодня в общей толпе беглецов, в основном экономического профиля. За литературу нынче не очень-то и гонят из России, однако сегодня российский тоталитаризм более изощрён и его реальную сущность труднее объяснить даже соотечественникам, а порой и самому себе. И всё же политический аспект здесь играет тоже очень важную роль. Очень показательно на этот счёт высказался Михаил Шишкин (воспроизвожу по памяти): «Мне трудно сегодня приезжать в Москву – просто невыносимо ехать на эскалаторе в метро, зная, что вокруг сплошные крымнашевцы» У Акунина тоже есть немало высказываний на эту тему, приведу одно из них: «Опаснейший вид массовой эпидемии – не чума и не холера, а психоз, охватывающий целые слои населения. Вспомните датский крестовый поход. Или средневековую охоту на ведьм. А что такое война, как не психическое заболевание, поражающее целые страны, а то и континенты?»
Пропаганда СМИ в самом деле делает с населением всё, что заблагорассудится и тут уже не до правовых норм и прочих “выдумок” западной цивилизации. Мне, признаюсь честно, также невыносимо находиться в стране искренних приверженцев существующего режима. Поневоле начинаешь вспоминать многочисленные уничижительные характеристики русского государства и общества с самых разных сторон. Это и приезжающие в разные годы иностранцы (их можно понять – чужое всегда полюбить и принять непросто), но это и наши, отечественные светочи науки и культуры. Причём, в самые разные времена характеристики очень схожи – страна рабов, воров, лгунов и пьяниц. И самая унизительная, по-моему, именно первая характеристика, хотя вторая и третья тоже не подарок. Не буду цитировать иностранцев, поскольку от них всегда можно отмахнуться, как от вражьих голосов, но прислушаться к их хору, я полагаю, следует. А вот высказывания своих родимых, любимейших писателей-классиков приведу и они ненамного слабее голосов чужестранцев.
«Наиважнейшею приметою удачи русского народа есть его садистская жестокость» (Максим Горький).
«Русский есть наибольший и наинаглейший лгун во всём свете» (Иван Тургенев).
«Народ, который блуждает по Европе и ищет, что можно разрушить, уничтожить только ради развлечения» (Фёдор Достоевский).
«Русские – народ, который ненавидит волю, обожествляет рабство, любит оковы на своих руках и ногах, любит своих кровавых деспотов, не чувствует никакой красоты, грязный физически и морально, столетиями живёт в темноте, мракобесии, и пальцем не пошевелил к чему-то человеческому, но готовый всегда неволить, угнетать всех и вся, весь мир. Это не народ, а историческое проклятие человечества» (И.С. Шмелёв).
Можно цитировать ещё и ещё. И тут уже не отмахнуться просто так. И тут уже начинаешь понимать, что проблема Запад-Восток возникла не сегодня.
Продолжим, однако тему сугубо российскую, касающуюся нашего национального характера и того негатива, который и сегодня виден глазом, невооружённым шорами наших СМИ. Тема разрабатывается давно и найдено уже немало объяснений этому феномену. Недавно я прочитал очередное «климатическое» объяснение – мол, да суров наш климат – отсюда и характер наш такой «нестандартный». Забывая при этом, что, скажем, Финляндия и Норвегия обитают в сходном климате, но до подобных политических и социальных состояний эти страны не докатились. Мне кажется, что климат вряд ли виновен в том, что мы воруем и врём до сих пор. Более весомым, на мой взгляд, обстоятельством наших глубоких ментальных расхождений с Западом является роль батюшки-царя в нашей стране. Конечно, она гипертрофирована до безобразия. Князь Андрей Курбский писал, что не может быть власть царя столь безапелляционной и безоговорочной. Мне, не историку, трудно что-то определённое сказать про давние времена, но понятно, что даже в советский период жизнь страны тотально зависела от характера этого самого батюшки. То мы всей страной сеем кукурузу, то мы начинаем маниакально искать врагов народа, вплоть до соседних квартир и сдавать в кутузку своих соседей и даже родственников и т.д. Каков поп – таков приход, одним словом.
Но верно и то, что сам народ с давних пор позволяет проводить над собой любые эксперименты – холопство, опричнина стала нормой. Тут и татаро-монголы, и Иван Грозный постарались на славу. Попробуй чирикни против – на дыбу и разговор окончен. Во времена татарского ига русские князья начинали подползать к ханскому трону за километр до него и, не дай бог, чем-то не угодишь – тут уж подставляй хребтину на излом. Князья наши и у себя в вотчинах строили отношения на ордынский манер. У Ивана Грозного, достойного детища игова наследия, впрочем, нашёлся достойный оппонент – вышеупомянутый князь Андрей Курбский, который по понятным причинам вынужден был бежать из России и таким образом в глазах русского большинства стал предателем родины. И это несмотря на безусловные военные заслуги перед отечеством. Переписка Курбского и Грозного – идейная схватка деспотии и демократии (в средневековом понимании, естественно). Справедливости ради следует сказать, что князь Андрей воевал на стороне Литвы против России и вопрос предательства тут вроде бы небеспочвенный. Но, насколько нам становится известно, в те времена Литва и Россия принадлежали к единому славянскому этносу в едином языковом пространстве, а их размежевание до сегодняшнего состояния Запад-Восток происходило позднее. Т.е. русским князь Курбский не перестал быть, даже перейдя в стан литовских врагов Ивана Грозного. Эта полемика на царя не произвела должного влияния, он считал, что власть царя – от Бога и все должны ему подчиняться безоговорочно. И этот принцип тотальной власти царя надо всеми без исключения укоренился на Руси, как мы видим, до сегодняшнего времени, несмотря на попытки некоторых самодержцев внедрить на российской почве ростки демократии. Вот тут-то на мой взгляд и находится основной нерв проблемы Восток (Россия) – Запад. Попытки ослабить деспотию в России приводили, как правило, к более позднему её ужесточению. Сталинский режим стал апогеем этих метаний.
Но! Несмотря на то, что всё в самом деле очень и очень плохо с демократией в России уже многие годы, сквозь её мракобесие постоянно пробиваются удивительно светлые, интеллектуальные, гуманистические, высоконравственные ростки. Они главным образом случаются на ниве литературы, искусства и науки. В политике и экономике их, на мой взгляд, нет - по крайней мере, до практической реализации дело в экономике доходило редко, а в политике и социальной сфере не дошло вовсе. Список интеллектуальных русских светил мирового уровня можно составить очень и очень длинный: Чайковский, Мусоргский, Достоевский, Чехов, Пастернак, Вавилов, Павлов и т.д., и т.п. Но как они могли возникнуть из российского мрака? Полагаю, что для Запада – это полная загадка. Наверное, генетики смогут попытаться объяснить западному человеку, что всегда существует процент отклонения отдельных особей от своего видового типажа. И тем не менее, я в рамках моего скромного эссе не рискну сделать вывод из всего вышесказанного, что русская культура и наука, особенно в своих наивысших проявлениях являют собой именно исключение из правила. Что-то мне подсказывает, что в данном случае срабатывают какие-то иные правила и законы, которые нам ещё предстоит обнаружить и сформулировать. Процитирую ещё раз моего любимого Акунина: «Европейцы — непревзойдённые эксперты во всём, что касается умения, они превосходно знают как. Мы же, азиаты, обладаем мудростью, ибо понимаем, зачем». Может быть ответ находится где-то рядом?
Попробую поискать этот ответ в современной поэтической среде, где для этого поиска найдётся немало блестящих кандидатов с удивительными судьбами и великолепным творческим наследием. Однако мой избранник сегодня – Бахыт Кенжеев. Идеальная личность для нашего исследования проблемы восток-запад, которая в его случае проблемой как раз не является, поскольку кажущиеся в иных обстоятельствах противоречия удивительным образом превращаются у Бахыта Шкуруллаевича едва ли не в гармоническую идиллию. Если упростить все понятия и свойства этой личности, то я бы сказал так: по крови Бахыт – это Восток, а по уму – Запад. Посмотрите, как он красиво, сочно, мясисто думал и писал о своей азиатской составляющей, будучи ещё совсем молодым человеком: «Откочевали братья мои на запад. / Снимались утром, смеялись громко, / Когда выводили коней, когда гнедых седлали, / Ладили к сёдлам мешки солёного мяса, / Тугие бурдюки, тяжёлые луки, / Длинные стрелы в узорных медных колчанах. / Унеслись на запад смелые люди мои. / Унеслись сыновья узкоглазые, молодые / К просторам славянским, землям венгерским (…)».
Казалось бы – чистая азия, но уже тогда, в юности, кругозор и диапазон мысли Бахыта Кенжеева гораздо шире любой национальной идеи и даже просто какой-то одной идеи – философической, культурологической и т.д. А вот вселенская боль за отсутствие справедливости в современном мире, что присуще в большей степени демократии западной, у него налицо уже в те самые молодые годы. «Прошло, померкло, отгорело, / нет ни позора, ни вины. / Все, подлежавшие расстрелу, / убиты и погребены. / И только ветер, сдвинув брови, / стучит в квартиры до утра, / где спят лакейских предисловий / испытанные мастера. / А мне-то, грешному, всё яма / мерещится в гнилой тайге, / где тлеют кости Мандельштама / с фанерной биркой на ноге».
Окончив Московский университет, унёсся Бахыт куда-то на Запад и уже оттуда, вкусив сполна ностальгическую горечь изгнанника, он продолжает нам петь свои вселенские восточные песни в западном преломлении: «У черного моря, в одной разоренной стране, / где пахнет платан, шелушащийся пылью нездешней, / где схимник ночной, пришепетывая во сне, / нашаривает грешное блюдце с хвостатой черешней, / у черного моря булыжник, друг крови в висках, / обкатан волнами, и галька щекочет подошвы – / я пью и печалюсь, и думаю: Господи, как / легко поскользнуться на собственном прошлом».
В какой-то момент, читая его стихи, забываешь вообще о проблеме восток-запад, которую любому имяреку можно было увидеть, просто взглянув на самого Бахыта. Надо сказать, что с годами и эта характерная черта у него исчезает, рассеивается, превращается тоже в нечто вселенское и трудно постижимое. В самом деле, сегодня внешне его запросто можно принять за представителя любого континента (за исключением, пожалуй, Африки), т.е. даже внешне Бахыт – человек мира. И это, заметьте – безо всяких пластических ухищрений. Воистину: к зрелости ваша внешность – это ваша духовность. Здесь позволю себе ещё раз озвучить тезис, что в лице Бахыта Шкуруллаевича Кенжеева проблема восток-запад исчезает, по крайней мере она становится настолько второстепенной, что её можно попросту не заметить в череде других проблем, которыми обеспокоена душа поэта. «…То-то славно дышать, / осознавать, смеясь, что дубленой овечьей кожей / не прикрыть обнаженных чресел, перезрелым инжиром не / утолить голода. Я признаюсь тебе: похоже, / что мы все-таки, к несчастью, смертны. А как же звезды? Оне, / объясню, как неудавшийся химик, не более чем костры из / водорода и гелия, годного лишь в качестве начинки для / глянцевых шариков с Микки-Маусом. Зрелость, лживость, / лень и детский восторг – чему только не учила наша земля…».
Итак, к чему же мы приходим в конце наших размышлений? Так ли уж актуальна проблема Запад-Восток в современном мире, где непростой, но необратимый процесс глобализации сближает человечество в разных областях, включая культуру? Иными словами – существует ли сегодня проблема Восток-Запад, или же она – плод воспалённого нашей тоталитарной действительностью воображения? Я склоняюсь ко второму. При этом позволю себе сослаться на собственный опыт национального общения – спасибо профессии геолога, которая позволила мне поработать в самых разных точках нашего шарика. По большому счёту, никаких глобальных, неразрешимых национальных проблем я не испытал за довольно долгое пребывание в составе различных интернациональных геологических сообществ.
Таким образом, и вопрос эмиграции сегодня не является чем-то столь же проблемным для любого человека, включая литератора, как это было ещё лет двадцать назад. И пример Бахыта Кенжеева нам об этом ярко свидетельствует – нынче он практически живёт и на западе, и на востоке, имеет возможность общаться со своими российскими читателями на любых площадках в любых странах. И всё же я не спроста упомянул выше о наших тоталитарных мозгах. Именно они в одночасье могут реанимировать нашу старую проблему восток-запад и превратить проблему эмиграции в тяжкое испытание, как это было во времена существования коммунистического государства. |
