ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2018. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «Там»

* * *

Жизнь вытекает из маленьких городов,

как тёплый янтарь из надкушенного печенья.

Ася уехала.

Помнишь,

её свекровь

всех угощала выпечкой на Сочельник.

А без людей получше.

Не станет школ.

Ни рынка, ни кладбища –

лишь санаторий "Южный".

Здесь ты ловил кузнечиков, ливнем шёл,

тройку по физике здесь получал заслуженно.

Холмик. Аллейка. Признак земных работ.

Столько инжира было бы – зря срубили.

Жизнь вытекает из, укрывает от

светлой пылью.

Автомобильное танго

По вечерам над автостанцией

рекламный отблеск белых ламп

манит неоновыми танцами

автомобильные тела.

У Citroen'a профиль глупенький,

таким, как он, везде уют.

Вокруг такси снуют голубками

деньгу по зёрнышку клюют.

Renault ревнует к обилеченным:

– К чему автобус, если я

вас отвезу туда, где женщины

матросам лепят якоря,

туда, где море не кончается,

где чебуреки в пол-лица...

Но вот автобус просыпается

и прогоняет наглеца.

Трусит "газель" лошадкой пегою

– кто в дом, кто в храм, кто по грибы.

Не доберёмся, так побегаем

от догоняющей судьбы.

Номинация «Здесь»

* * *

Что я могу поделать,

только бы не футбол,

не бег, не хоккей, не теннис, не прочие тренировки.

Я так неспортивна, Ватсон, я так неспортивна,

боль

ходит в моей одежде, пользуется духовкой,

пачкает кожу кремом, заказывает салат,

читает стихи в музее, втискивает под веки

лёгкие оболочки – кальция карбонат,

магний, оксиды, щёлочь – что ещё в человеке?..

Что я могу поделать.

Траты на поезд в Брест,

траты на поезд в Киев,

траты на поезд в Лету.

Боль забывает вещи, боль выполняет квест.

– Может быть, ты проснёшься.

– Может быть, я уеду.

Если она исчезнет, жить-то я стану как?..

Боль моя белотела! боль моя краснолика!

Так беспощадны дети, так совершенен враг,

так угощает память краденой ежевикой.

Черемша

А ты думал – легко черемше,

сельдерею, кинзе, пастернаку?

Овощными глазами в планшет

устремишься – и будешь оплакан.

Как поднимут растительный вой.

Как вернёшься с тяжёлым уловом.

В ком сокрыт кулинар удалой,

что проводит тебя до столовой?

Эта ль женщина в зимнем белье?

Этот мальчик ли в лонгах и шортах?

А ты думал – легко зеленеть

на засиженных снегом широтах?

Не печалься, живёт же батон,

золотится у яблока темя.

Вот придёт за тобой кое-кто,

и увидишься сразу со всеми.

Номинация «Эмигрантский вектор»

* * *

Где же всё, что мы любили.

Где же всё?

Земляника в горьком мыле,

шарф с лосём.

(лОсем, лОсем, так учили

в третьем Б).

Кто остался – А. в могиле –

на трубе?

Буквы долго руки мыли,

ка-я-лись.

Не пересеклись прямые –

пресеклись.

Заливало солнце кашу,

жгло сорняк.

А теперь команда наша –

ты да я.

Не кузнечик ждёт за печкой –

мертвецы.

Что рассказывал о вечном

Лао-цзы?

Кто там, кто на фотоснимке

в Рождество?

Зайки, клоуны, снежинки. –

Никого.

Лайки в воздухе

Время рисует в мальчике старика.

Тонкое, топкое – это ли не река,

тёмная, уносящая

пяточками вперед.

Что ты себе придумывал?

Сверху лёд.

Мокрая варежка, тает снежок в носу.

Машку не дёргал, тетя, не сёрбал суп.

Что же мне тридцать, семьдесят, сорок два.

Кожа да кости.

Циферки да трава.

Я же хотел Гагариным ухнуть вниз.

Я же хотел трансформера и "Love is".

Время макает кисточку, зло трясёт.

Я у него под капельницей.

И всё.

Сколько ни хныкай, сколько ни жги журнал,

двойка получена — ты её проморгал.

Чёрная комната. Чёрный воздушный яд.

Белки и Стрелки под потолком парят.