ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2016. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»

***

От прогорклой крепости до крыльца Никольского

Черною зимой

Я ходила тропочкой, узкою да скользкою,

В школу и домой.

Ну была я девочкой, ну ходила в кофточке,

Купленной в Москве.

Все, что было дорого, будто навью косточку,

Пряча в рукаве.

От казачьей ярмарки до колбасной фабрики

Остановок пять.

Разве только бабушка называла зябликом.

Некому сказать.

Сладость чая мятного, одеяла ватного,

Вещего тепла.

Что я из прощального шепота невнятного

Вспомнить не смогла?

Все гадала-думала, кто ко мне наклонится,

Кто коснется рук?

Что ж меня так запросто оплетайки-кровницы

Выпустили вдруг?

От меня до крепости – только что не просека,

Донник да паслён.

Ну какая просека? Что-то вроде прочерка

В перечне имён.

***

Ничего, кроме сумерек в детской больнице,

прокварцованной проруби, выцветшей рамы,

Закипающей боли, попытки не злиться.

Никого, кроме мамы.

Только мама среди снегового развала.

Мама, это же я в отделенье сердечном!

Отдаленья такого ещё не бывало

И не будет, конечно.

Забери меня, даже пропахшую хлоркой,

Мы пройдем мимо вахты, прижавшись друг к другу,

И поедем в трамвае с морозною коркой

По крещенскому кругу.

Номинация «ЗДЕСЬ»

***

Что за ноябрь, небо в густой пыли.

Где бы мы жили, если б вообще могли?

Чтоб заливали цинковый водосток

Мысли о жизни, но с расширеньем doc.

Чтобы сплошная правда, какая есть.

Где бы мы были, если б не жили здесь?

Где просыпались бы, засыпали бы?

Или землей засыпало б наши лбы?

Или, вот это лучше уже, заметь,

Мы бы купили город за нашу медь,

Литерный город, ладно, пускай, не весь.

Метра четыре, только уже не здесь.

Что-то не верю в тайный какой-то смысл.

Текст, мол, написан, только волною смыт.

Типа – читай пока что, поймешь потом,

Что прочитала плохо и не о том.

Здесь, где глаза от пыли опять сухи

Ненастоящие эти мои стихи,

Чтобы сказать не больше, чем ничего,

Я начинаю с имени твоего.

НОВЫЙ ГОД В ТЕЛЬ-АВИВЕ

Первый январский, безжалостный, как приговор.

Новое счастье, но как новоселье убого.

В полночь Серега с Аленой выходят во двор.

Ну, покурить, ну, оправиться, шутит Серега.

В прошлом году мы справляли его юбилей.

Стукнуло сорок. Он, в общем, неплохо устроен.

Жалко Аленку. Ей с возрастом все тяжелей.

Двое детей и собака. Практически, трое.

Моет квартиры и школу, - не ту, где Антон.

Старший ее. Говорит, стал немного спокойней.

А у Сереги разладилось дома. Зато

Сделали боссом. Он только смеется: «На кой мне?»

В общем, у нас оливье и другая еда.

Все с майонезом. Девчонки готовили сами.

Выпьем за старый… за старый и новый года,

Как полагается в мире, протоптанном нами.

Сколько ненужного напривозили с собой.

Сколько любимого было по дури не взято.

Первый январский, а солнечный, а голубой.

-Ты вспоминаешь?

-А я вспоминаю.

-А я-то…

Сколько надышано было. Да ладно, бог с ним.

Только предчувствие боли по-новому дразнит.

И никому уже, собственно, не объясним,

Наш неизвестно на чем отмечаемый праздник.

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

***

От первого снега омского –

До первого света осени –

Двора с одинокой шавочкой,

Сменились не только шапочки,

Не только фасон и выделка,

Еще – объектив и выдержка.

Мы словно бы тут и не жили,

Не нас берегли и нежили.

Привычные к вечной копоти,

Не мы запирались в комнате.

Не мы вырывались в праздники,

Не все запивалось красненьким.

Мы до смерти в счастье верили,

В окно выходя ли, в двери ли –

В никем никогда не житое,

По мерке особой сшитое.

В глазок допотопной оптики

Его вычисляли оттиски.

По рельсам в морозном крошеве

Уехало наше прошлое.

Внезапным прощаньем скованы,

Никто не кричал «до скорого!»

И память в подтеках окиси

Уже не составит описи.

Мне ясен, не надо паники,

Распад серебра и памяти.

Все кончится, стукнет форточка.

Останется только фоточка –

Где все так размыто, смазано.

Не высказано. Не сказано.

***

У меня для тебя две новости, обе странные.

Все разъехались. Кто-то – в Лондоне, кто-то – в омуте.

А еще мне приснилось недавно – ты входишь в комнату.

Так, как будто бы мы с тобой обменялись странами.

И моя для тебя вылезает из шкуры траченой,

Достает из кармана финики, дышит на руки,

И к тебе возвращается жизнь и другие навыки,

Погребенные под печалью и всякой всячиной.

А твоя на меня и не смотрит, на незаметную.

От нее я, наверное, больше могла бы вынести.

Кто-то без вести здесь пропадает, а кто-то в извести,

А по сути, и те, и другие давно не местные.

Ну, а между чужих вообще не бывает разницы.

Мало, что ли, таких невзрачных, идут обочиной?

Каблуки у ботинок за долгую осень сточены,

Но пальтишко пуховое в целости и сохранности.

Мне недавно приснилось – ты рядом, ты входишь в комнату.

И свидание наше дольше, чем продолжительно,

Потому что уже ни скайпа, ни места жительства.

Потому что уже, пожалуй, не надо комментов.