Эмигрантская лира
Международный поэтический конкурс
Четверг, 28.03.2024, 18:56
 
 
"Мы волна России, вышедшей из берегов..."
Владимир Набоков, "Юбилей"
Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта

Категории каталога
Мои стихи [627]

Мини-чат

Наш опрос
Оцените мой сайт
1. Отлично
2. Хорошо
3. Неплохо
4. Ужасно
5. Плохо
Всего ответов: 77

Главная » Стихи » Мои стихи

Борщевская Марина, Израиль
[ ] 15.05.2013, 23:17

К о н к у р с    к р и т и к о в  

Номинация «Критическая статья об эмигрантском творчестве иностранного поэта-эмигранта»

                                              ПАУЛЬ  ЦЕЛАН:

                                 ВОСПОМИНАНИЕ   О  БУДУЩЕМ

                                           

Пауль Целан, настоящее имя Пауль Анчель (23 ноября 1920, Черновицы – 20 апреля 1970, Париж). Родился в еврейской семье на перекрестии миров, языков, идеологий, на Буковине, входившей тогда в состав Румынии. Изучал медицину, романскую филологию, языки. Гитлеровскую оккупацию, депортацию родителей, их уничтожение в лагере смерти – пережил как откровение мирового Зла, -  только благодаря счастливому случаю, остался тогда в живых. По окончании второй мировой войны, после насильственного присоединения Сталиным Буковины к СССР, бежал сначала в Бухарест, а потом в Вену.Всю оставшуюся жизнь провёл в эмиграции, а последние 20 лет – в Париже, где написал большинство своих произведений, печатавшихся  главным образом в Германии.. Удостоен Литературной премии города Бремер (1958) и самой престижной немецкой премии – имени Георга Бюхнера(1960). Автор девяти стихотворных книг. Переводил на немецкий и румынский языки произведения Мандельштама, Хлебникова, Есенина, Цветаеву, Блока, Лермонтова, Тургенева, Чехова, Шекспира, Рембо, Бодлера и других авторов. 

 

                                      Ложные звёзды в небе над нами, но пылинка, пронизанная болью

                                   Вашего голоса, описывает  путь в бесконечность.

                                                                  Пауль Целан в частном письме Нелли Закс

 

Среди  материалов, имеющих сегодня хождение в интернете, есть  вопросы детей, адресованные...Всевышнему. Маленьким школьникам, от 6 до 10 лет, -  было предложено написать (всего  навсего!) письмо Богу - с одним единственным, самым важным, по их мнению, вопросом или сообщением. И дети исполнили это, а всё отобранное - составило несколько страниц. Среди  младенческих вопрошаний к Творцу есть смешные, трогательные, и очень глубокие: 

 

      - А я есть на самом деле?  – Цветы у Тебя получились лучше, чем человек.  – Изуми меня, Господи.  – В разных книгах Тебя описывают по-разному. Где достать Твою фотокарточку. Хоть допотопную?   - А мы не игрушки Твои?   - Зачем ты создал этот мир, ты что, не понял, что будет такая заморочка?  - Открой нам нас!   – Ну, а теперь Ты бы создал во второй раз человека?                                                                                             

 

Niemand knetet uns wieder aus Erde und Lehm - Никто не лепит нас снова из Земли и Глины 

                                                                                                                      

Пауля Целана  нет в нашем мире уже более сорока лет. Апрельской ночью 1970- го, - самой  одинокой  из прожитых на Земле сорока девяти годов, Целан подвёл  итог и положил предел своей жизни, - странствиям, поискам Смыслов и Смысла, откровениям Любви и Нелюбви, взлётам и  падениям...  Последнее оказалось буквальным: в бездну будничного парижского водоворота, - в мутно текущую Сену с, воспетого Аполлинером, моста Мирабо. И как всё  в этом поэте, в сущности, до сих пор  не вполне  понимаемо нами  и загадочно, не вполне объясним и этот, - трудно произнести, -  с п о с о б  его  последнего рассчёта с жизнью, - ведь, по свидетельству многих, Пауль Целан был отличным пловцом.

 

 Тот, кто ходит на голове, дамы и господа, - у того под ногами небо разверзается бездной... – Пауль Целан

 

Стихотворение утверждается на  к р а ю самого себя, оно, чтобы устоять на  к р а ю, непрерывно  отзывает и отвлекает себя из своего Уже-нет в своё Всё-ещё...- П.Ц.

 

Если понимать под Стихотворением не просто текст на бумаге, а новую творчески рождённую Монаду (из всех многочисленных выссказываний Целана о поэзии именно это, на мой взгляд, и следует), – то есть Автора в его обострённо пристальном внимании к частичкам  проплывающего сквозь него бытия, которое он в свою очередь абсолютно доверяет Слову, пропуская  своё раскрывающееся Внутреннее через автономные прихоти и своеволие Языка (уф!), - фраза Целана уже не кажется такой запутанной, такой непонятной.  Бытие  Такого Стихотворения (читай – всё новых и новых пропущенных через Слово световых, корпускулярных внутренних раскрытий действительности) не терпит никаких остановок, пустот, -  к р а й  всегда близок, и спасение в новых и новых порциях Света, раскрывающего нескончаемую новизну чудесно длящейся киноленты... Целан бы сказал «протяжённости»!  Впрочем, нет, - пора просить прощения у читателя, - обещаю и клянусь писать о сложном по-возможности более внятно и прозрачно. (Проба пера удалась,- я, кажется, говорю уже не совсем с в о и м  языком – причём о совершенно  особенном,  н е б ы в а л о м   художественном опыте. Эмпатия состоялась! Силу Его величества Модернизма ощущаю как никогда! )

                

Не вполне понятый при жизни, Пауль Целан, похоже, не стал сегодня доступнее для читательского восприятия, -  тем не менее (и это одна из его удивительных загадок!) интерес к личности, стихам, статьям, высказываниям этого «герметичного»  поэта – не только не увядает, но, и с необъяснимым, на поверхностный взгляд, упорством всё нарастающего, таинственно коллективного, энтузиазма - набирает и набирает обороты. Непереводимый, принципиально непереводимый (поскольку  в е с ь  - в языке, в  словотворчестве, в логике языка), Целан переведён и переводится на множество языков, в том числе, и на русский.Некоторые, особенно известные его стихи, удостоились очнуться    и, похоже, продолжают очухиваться в оболочке («чужая речь мне будет оболочкой»!) пословно-дословной русской речи – в десятках и десятках опытов! И то, что результаты этих разноголовых творческих усилий оказываются также почти непроглядно «темны» и иногда почти неотличимы друг от друга, при том, что (случается и такое!) - с несовместимыми  интенциями и смыслами, -  совсем  не снижает накала такого, поистине    загадочного, наэлектризованного Интереса к феномену  поэта.Да и что с того, что русские  переводы стихотворений Целана часто напоминают сырые подстрочники, - когда его оригинальные стихи, написанные по-немецки, на первый взгляд, тоже почти неотличимы от подстрочника – с какого-то.... марсианского, никому неведомого языка!

 

...ich verliere diech an dich, das|            ...я теряю себя на (для) тебя, это                                                                                                   

ist mein Schneetrost...                             моё снежное утешение...   

                    

О Пауле Целане существует множество работ, -  пишут  не только поэты и критики, теологи и литературоведы. Самые знаменитые, титулованные академическим признанием, философы ХХ века, начиная от Мартина Хайдеггера и кончая Жаком Деррида, всерьёз интересовались им, вглядывались в его тексты, цитировали,  и всегда находили в них что-то сподручно причастное своим собственным теоретическим интересам и открытиям... Эти частные, честные открытия в, порой, замечательно интересных, серьёзных работах о Целане,поражают своей странной несогласованностью,- будто бы речь идёт о разных авторах, о разных предметах исследования и разговора...И если один, к примеру, ясно видит или находит или как-то выпаривает из текстов поэта особо острые живительные эссенции, служащие свидетельством его причастности  к самым передовым научным идеям:«Целан,продолжая псалмическую традицию, развивает  её в соответствии с идеями времени, сформулированными в ХХ веке (например, концепция линейного и циклического времени, а также идея связи времени с энергией, выдвинутая Эйнштейном)» - в работе Маргариты Лукомцевой. То другой толкователь целановского творчества вообще отказывает этим текстам быть освоеными и понятыми : « Стихи Целана сопротивляются объяснению, толкованию и  пониманию (!–МБ), но, несмотря на свою непрозрачность (МБ), они уязвимы, как живое существо...» - Анна Глазова. «... Ваши стихи, они лежат рядом на ночном столике, и если ночь выдаётся тяжёлой, я зажигаю лампу и читаю их вновь и вновь. /.../ Я сама борюсь в отчаянье с уныньем, которое охватывает человека с таким горьким опытом, как у меня. Но Вас, дорогой друг, произведения которого по чистоте и прозрачности (! – МБ) стиха мне не с чем, решительно не с чем сравнить, Вас я хотела бы защитить от Вашей печали...» - Нелли Закс. И ещё, из письма того же адресата: «... и хочу, чтобы Вы знали, как глубоко я привязана к Вам и к Вашему для меня  целительному (! - МБ) языку. Ваша Нелли Закс». А вот из высоких сфер философии: «... Соответственно, в отличие от Хайдеггера /.../, Деррида не считает  Целана (и в особенности Целана) кем-то вроде vates (пророка) или хранителя слов  истины, для него он «раввин», совершающий таинство обрезания над немецким языком, языком, оставшимся после Холокоста, и превращающийся таким образом  в поэта». -  из статьи Хенрика Бируса «Перечитывая «Шибболет» - для Пауля Целана» Жака Деррида». О том, что Целан – это «Кафка в квадрате, глухонемой Бетховен, потерявший вдобавок ресницы и ноздри (?! –МБ)», и что «его речь – внутренняя, нутряная, тиканье-тиканье, бурчанье, бульканье, как если бы желудок (?! –МБ) говорил» , - есть тоже мнение, причём в какой-то степени симпатично натуральное: «со-мыслить» с Целаном невозможно, требование непомерно,« но мы будем стараться.» - Дмитрий Дейч. После такого рода, чистосердечного признания в абсолютном непонимании обсуждаемого феномена,  будет совсем нелишне отметить себе пример, напротив, нечеловеческой  (или бесчеловечной?)  прозорливости: « Пауль Целан умер, чтобы продолжая свои стихи, найти для них, наконец, то, чего стихи жаждут всегда: соединения длинной фразы и толики бытия, которого эта фраза лишена » - Ив Бонфуа, один из парижских друзей поэта... Вынужденно заканчивая свою пробежку по этой своебразной книге отражений (о, есть тут ещё пища для разума), не могу не привести  ещё одно, короткое, суждение: Пауль Целан, по слову Сергея  Аверинцева, «самый значительный немецкоязычный поэт послевоенной Европы» (сам Аверинцев о Пауле Целане, к сожалению, ничего более развёрнутого - ни  сказать, ни написать не успел).

 

Всё ещё более запутывается, если учесть, что непереводимый, тёмный, неконтактный, непрозрачный, - одним словом, «герметичный» поэт сам себя таковым никогда не считал: «Я не вижу принципиальной разницы между стихотворением и рукопожатьем...»  Можно привести множество целановских афоризмов, высказываний о сути поэзии, как он её понимает, из которых следует нечто, – совершенно поначалу, быть может, и неожидаемое, -  чистое, даже наивное и притом очень глубокое...  «Стихотворение пребывает в одиночестве.Оно одиноко, и оно в пути...» «Стихотворение тянется к Другому. Оно нуждается в этом Другом, нуждается в собеседнике...»  Это не просто обычные, риторические благопожелания, пусть даже, скажем, и в замечательном резонансе с Мартином Бубером, великолепно раскрывшим, - поистине божественную,- суть позиции-оппозиции «Я  и ТЫ» (хотя Целан, действительно, ценил Бубера и даже искал с ним встречи, –  было это незадолго от смерти, во время короткой целановской поездки в Израиль; в Иерусалиме встреча не состоялась, и это, возможно, добавило тяжести на весах в сторону печального исхода). И хотя нам сгоряча может пригрезиться в этих целановских высказываниях ещё и атмосфера дискуссионного электричества вокруг идей самого популярного в те годы дискурса, выраженного философией экзистенциализма,  (достаточно вспомнить  хотя бы сартровское «ад – это другие»!), -  у Целана это знак чего-то несравненно более глубинного, чем обмен сиюминутными  паролями-откликами в пространстве,  пусть даже и элитарной, европейской мысли... Я бы сказала, - знак особого чаянья. Ведь здесь, как и везде, в сущности, Целаном говорится - о Встрече, о Таинстве Встречи. И это, мне кажется, самое главное в распутывании целоновских загадок. Ибо здесь, именно здесь, - в Желании, наверное, самого Невозможного, в тоске по воссоединению, а реально: на острых гранях разбитого, кровоточащего мира, в его колючих стыках, в разломах, в больно рвущихся связях всё ещё разбегающейся Вселенной, проходит загадочный  целановский Меридиан...Здесь нет, - подчёркиваю, - и тени необязательной, всечеловеческой, и, по сути, фальшивой риторики на тему «ребята, давайте жить дружно». Целан с точностью какого-то нереального измерительного прибора осознаёт и объявляет:  «Я стою на другой пространственной и временной плоскости, чем мой читатель. Он может понять меня только отдалённо, ему никак не удаётся меня ухватить, но всё время хватается только за прутья разделяющей нас решётки... Ни один человек не может быть как другой, и потому, вероятно, он должен изучать другого, пусть даже через решётку...» - Пауль Целан (подчёркнуто мной – МБ). Один из стихотворных сборников Целана – так и назывался «Sprachgitter» «Решётка языка»).

 

Так что же такое, эта странная, неуловимая, невозможная поэзия? Этот голый, торчащий стих, разбитый в лесенку на неровные словесные блоки?  Как бы с обглоданной кожей – ни рифм, ни музыки, ни красот, ни утешительных гармонических созвучий... (Верлибр и только верлибр, так называемый свободный стих, – самая, древняя словесная форма для выражения – по самому статусу!- божественных откровений - язык Вед, Библии, Зоара, - вынырнувший из тьмы веков и - обновившийся, осовремененный в ХХ веке.) Целан, виртуозно, сверхвиртуозно владевший классическим стихосложением, что поражает в его блестящих, удивительно адекватных  переводах Мандельштама, Есенина, Цветаевой  и других русских поэтов на немецкий, в своём собственном творчестве  шёл совершенно особенной дорогой. И даже этот, уже как бы законный, оправданный, - на фоне ужасов ХХ века, - пренебрегающий всеми привычными  художественными средствами, свободный стих, – у Целана особенный: это не верлибр Нелли Закс и уж тем более не верлибр Поля Элюара.

 

Niemand knetet uns wieder aus Erde und Lehm,      Никто не лепит нас опять из Земли и Глины,   

niemand bespricht unsern Staub.                             никто(не) обсуждает наш Прах.

Niemand...                                                              Никто...

 

И тут начинается (или не начинается!) волшебство. Сухой, колючий пучок мало сопрягаемых между собой слов, понятий, выражений  вдруг начинает  разворачиваться: как что-то живое, как цветок, как роза...  И, возможно, даже -  многолепестковая , полная прозрачных, мерцающих смыслов; они могут быть  несовместимы, противоположны друг другу,- притом что все включены друг в друга, и это их невозможное взаимовключение и есть многозначное  содержание стихотворного высказывания. Уже первая строчка этого очень известного стихотворения Целана, переведённого множество раз на разные языки, с таким обязывающим названием  ПСАЛОМ, - внимательного читателя не может не привести в замешательство. Лепит или не лепит? Действует  или не действует? Ибо немецкое niemand в отличие от русского никто, не предполагает обязательного отрицания (никто не...). И далее: никто не лепит или некому лепить? И далее, далее... О чём это, что, почему? А потом вдруг что-то открывается, и –  поворот дыхания!

 

Как в известной компьютерной графике, плоская картинка – под определённым  углом нашего зрения - приобретает объём и никоим образом не ожидаемое изображение, так, поистине гениально устроенные, стихи Целана – под определённом  углом нашего личного наклона к ним, превращаются в глубоко волнующие объёмы смыслов.И тогда прозрачным становится всё. Даже запятая, даже ничем как будто не обоснованное, литературно  захватанное, как бы вполне себе риторическое восклицание «О»  - оказывается знаком... Нескончаемого вскрика в очередной раз ударенного, ужаленного единого человеческого  МЫ...  МЫ, живые и мёртвые, плакавшие когда-то на реках Вавилонских, вынужденные рыть и рыть для себя могилы, горящие в печах... И выявляется длинная, очень длинная коллизия, где древний псалом, и новейшая история, и другие стихотворные высказывания поэта (в данном случае – прямая, острая связь с давно написанной «Фугой смерти») могут прочитываться в одном едином всечеловеческом контексте... Где и Библия, и Зоар, и современный Целану именитый немецкий философ, - с его оглушающим зазором,щелью, бездной между прославленной теорией существования и практикой собственной жизни. История Мартина Хайдеггера, влюбившегося в Гитлера и вступившего в нацистскую партию, - и она присутствует в большом Контексте этого стихотворения. Самого, быть может, трагического во всей мировой литературе.Самого не литературного! Самого безответного.  Ведь Niemand, Никто на восставленные к нему вопросы, конечно, не отвечает.

 

Ученик третьего класса просит Бога прислать ему свою фотографию, - ведь в разных книжках «Тебя описывают по-разному»! Пауль Целан, умник и интеллектуал, владевший чуть ли не всеми европейским языками и не только европейскими, знаток философии и религий, угодивший родиться  между двумя глобальными войнами, - в самом пекле затеянного людьми ада, - как и наш неожиданный маленький мудрец, не может больше довольствоваться теориями (равно, как и печальной беспомощностью наивной веры).И все его запросы к Высшему - не к Богу книжному и не к религиозно догматическому, не к абсолютному Разуму философов. А к самой Истинне!  Целан не шифровал свои стихи, - он расшифровывал!  По-своему, и средствами своей «трудной», уникальной  поэзии,  исследовал на себе наш помрачённый, запутаный мир, взыскуя, всеми силами взыскуя, к его живому ответному отклику. Его Отклику. И многое, очень многое раскрылось. Не потому ли этот поэт, удаляясь, всё больше и больше притягивает к себе?

 

То, что случилось с Паулем Целаном  в ту последнюю парижскую ночь, на мостуМирабо,- если вообще позволено об этом говорить: на основании прочитанного и продуманного о поэте, всех пережитых вместе с ним поворотов дыхания и простого желания... остановить его, удержать на краю...Вызов, что-то вроде русской рулетки, шанс пересилить, переиграть зашедшую в тупик судьбу(«...тут никакого моста не хватит – необходим прыжок...»  - Целан о стихах). Мне кажется, это не было самоубийством, - поэт надеялся выплыть.

   

Категория: Мои стихи | Добавил: emlira
Просмотров: 1118 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа

Поиск автора

Поэтические сайты

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Copyright Emlira © 2024 Хостинг от uCoz