Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «Стихи о родном крае, о родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях»

Быть

Сквозь души и тела проложен путь,

Ланцет. Надрез. Игла. Бинты и вата.

И вечное, как клятва Гиппократа,

Желание забыться, отдохнуть

Немного тишины, глаза закрыть,

И вычеркнуть себя из всяких списков,

Плыть к свету, исчезая по-английски

Из самых разных обязательств  "БЫТЬ"

Двенадцать. Бутерброд. За суетой

Повыцвели изрядно идеалы.

Лишь память скрипнет, и шепнет устало:

Кто алчет света, обретет покой

Покой. Приемный. Суета и плач.

У лифта санитар с боксерской мордой.

Больные по палатам и по сорту,

И утки - знак сезона неудач

Изъезжена бессчетно вертикаль

От шахты лифта и до дверцы рая.

И шкаф с морфином вечно запирают:

Итог любой мечты закован в сталь

Зима - успокоенье для ума.

В окне январь. И снег. Пейзаж могильный.

Что ж, Йорик, значит БЫТЬ... Звонит мобильный

И снова мир: Москва... трамвай... дома

И телефон (будь проклят): "Да, сейчас..."

Меняется погода, ломит ноги.

Диагноз распадается на слоги,

Сквозь линзы слез из покрасневших глаз

И "до" и "после" связывают в нить

Надрезы, швы, больничный суп без соли...

Усталость все ж немного меньше боли

Которую удастся исцелить

Она пришла

Пришла, как будто бы по ней скучали, закрыла окна, приспустив чуть шторы, свой плащик светлый в бежевых узорах сняла, повесив в старый шкаф... И стали ласкать ей кожу тени, полутени, и зайчики из отблесков камина; чулки из сетки тонкого кармина скользнули вниз, облобызав колени. Щелчок, и нежный звук наполнил залу: она включила музыку Шопена, мелодия, ударившись о стены, как падающий жемчуг, засверкала. При звуках первых нот упало платье, чехлом, что без зонта уже не ценен... Эй, Босоножка, кто же твой Есенин, когда тебя найдут его объятья?

   Она же, заварив некрепкий чай, надев халат, присела у окошка. По ней два дня как некому скучать: два дня назад пропала ее кошка

Номинация  «Стихи о стране нынешнего проживания»

Пустынник

Пустыня ширится сама собою: горе тому, кто сам в себе свою пустыню носит. 

Фридрих Ницше

Увяз в песке последний отблеск дня,

Сухие губы тронул  жаркий ветер.

Ты здесь один и ты один на свете.

И, пламенем по треснувшим ступням,

Шаг... И еще... Но не видать ни зги.

Ночь не несет прохлады, день - забвенья.

В глазах - песок угасшего стремленья

Полвздоха на алтарь своей тоски

Нести, подобно верному пажу,

И до ядра раскапывать колодцы....

Но чем-то же ты врос в песок и солнце,

От миража шагая к миражу

Я рядом с тобой иду...

Я с тобой рядом, 

На руку твою опираясь,

Молча иду, улыбаюсь,

Чувства храню в секрете,

Который написан на лбу...

Я за тебя в ответе,

За нашу судьбу

И за зеленую зависть

Прохожих,

Грустных, друг на друга похожих,

Читающих знак на челе...

А вечер светлей и светлей,

Назло всем законам природы;

И западный край небосвода,

Подобно стреле,

Пронзил шалый лучик восхода...

Звуками нежных мелодий

К тебе прикасаюсь,

И, согреваясь

Ветром любви,

Я вижу в вечернем восходе

Подарки твои

Cum grano salis

Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней»   

               Ностальгия си-минор

  Март, воскресенье, день седьмой,

  Семь на часах, пока прохладно,

  И сердце, будь оно неладно,

  На си-минор звенит тоской

  Шезлонг, песок, закрытый зонт,

  Пустынный пляж в анабиозе,

  У моря чайка в глупой позе

  Застыла, глядя в горизонт

  И ветер, семь гитарных струн

  Настроив на покой в миноре,

  Летит, едва касаясь моря,

  Сбивая гребешки в колтун,

  Туда, где сладок даже дым,

  Где ждут погоду по приметам...

  Узнать бы, есть дорога к свету

  За доказательством седьмым? *

  Хоть я уже боюсь ступить

  На эту лунную дорожку...

  День нарастает понемножку,

  И горизонта блекнет нить.

  Ласкает солнце города:

  В Святой Земле какие зимы?

  И нет снегов в Ершалаиме,

  Но что так тянет в холода

  Оставив Гефсиманский Сад,

  Семь ангелов в небесной сини

  Назад в Россию белым клином,

  Меня забыв, летят, летят...

* см. роман М.Булгакова "Мастер и Маргарита" гл.3 "Седьмое доказательство" ( http://ilibrary.ru/text/459/p.3/index.html )

  Пути

   Жизнь течет тут и там. Не увязнув в воде по колени,

   Как в смоле, не поймешь всех красот притяженья земли;

   Не найдешь никогда ни ты сам и ни те корабли,

   Что плывут, что летят, бороздя и пространство и время,

   Ни причала, ни сада, где корни твои проросли

   Не раздвинут  Москва, Вашингтон и само Средиземное Море

   Жестких рамок, что давят на грудь клеткой белых костей.

   Утоливши печалей своих и недетских страстей

   В тайных мыслях, надвинешь обратно привычные шоры,

   Лишь во сне окропляя кармином рисунок любви на холсте

   А ответы давно записали в какие-то тайные книги,

   Нам лишь швырнув по схемке, что плотно вписалась в ладонь.

   Потому наполняется красным короткий предутренний сон,

   Что, обрезав края, мы не видим развитья интриги,

   Но, проснувшись, секунду еще подсознательно ждем

Ну и вот такой стишок вне конкурса: очень уж про оторванность от языковой среды подходит:

Размышления израильтянки российского происхождения, работающей в филиале британского образовательного фонда

  Ма зе надо в Ландон мне ту флай!

  Дресс кедай ливхор, что пояфее

  Седер дома сделать не успею

  Ну и фак ему, потом, улай,

  Надо мизваду успеть собрать,

  Не забыть картис и драйвинг лайсенс

  Всех забот не сосчитать по пальцам,

  Ну да фак им тоже, вашу мать!

  Ой, форгот! Меня зовут Елена,

  Обожаю русский я язык,

  Энд ай флай ту Ландон по обмену,

  Их детей кцат-кцат учить ту спик

  (недословный перевод: как же мне надо в Лондон лететь! платье стоило бы выбрать посимпатичней; порядок я не успеваю дома сделать, ну и фак с ним, потом, может быть; надо успеть собрать чемодан, не забыть билет и водительские права - всех забот и по пальцам не сосчитать, ну в общем, им тоже фак. ах, да, забыла: меня зовут Елена, я обожаю русский язык, и я лечу в Лондон по обмену, немножко учить там детей языку )