Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «ТАМ»

* * *

есть такие слова – что нельзя молчать
и такое молчание – хоть убей…

от души я своей отрываю часть
и кладу на ладони ее тебе
(потому, что слова  не  имеют вес.
говорить их, порой, бесполезный труд)
разделяем мы поровну эту взвесь,
и молчание  катится по нутру.
и когда мы насытимся тишиной
или нами насытится тишина -
вот тогда приходи говорить со мной,
если ты не успеешь всего узнать.

истина

прозрачные слова меняются местами,
а истина лежит незыблема на дне...
лежит себе и ждет: ну кто ж меня достанет,
не век же мне торчать на этой глубине.
поднимется песок,закрутятся воронки
и, кажется, вот-вот начнется путь на свет...
но истина лежит, по-прежнему, в сторонке
и горечи ее конца и края нет.
проносятся года, муссоны и пассаты,
и тысячи комет, и и сотни тысяч дней,
и мы с тобой, увы, совсем  не виноваты,
что истина никак не станет нам видней.
в кромешной темноте, под тоннами иллюзий
не слышно ничего, здесь только тишина.
познавшему ее нельзя вернуться к людям,
он больше никогда не сдвинется со дна.

Номинация «ЗДЕСЬ»

исповедь

он топтался на месте:  «мне стукнуло тридцать семь.
у меня за плечами лишь горы пустых бутылок.
говоря откровенно – если бы сдать их все,
то на эти деньги я мог бы отгрохать виллу
или может быть даже три раза объехать мир,
или все раздать бездомным, больным, пропащим…
но в итоге из них получился прекрасный тир -
я стреляю по  стеклам  бессмысленным настоящим.»
он топтался на месте: « пушок над ее губой
стал совсем незаметным, как будто бы мы не рядом.
каждый новый день проигрывать этот бой,
собирая упорно ее ледяные взгляды…»
он топтался на месте: « все то, что имело вес
превращается в пепел на линии фаренгейта …
я тщеславный Марсий  в далекой стране чудес,
подобравший случайно твою роковую флейту.»
он топтался на месте, безмолвно вторя часам,
отмерявшим все так же бессмысленность на запястье
«нет уж, господи, знаешь , теперь ты сам

назови мне причину в твоей оставаться власти.»

* * *

в сплошное полотно сливаются пути,
срывается состав с последнего маршрута.
не спрашивай меня, хочу ли я спастись…
пролистываю жизнь минута за минутой:
пытала тишиной, свистела соловьем,
то улыбаясь нам, то пробегая мимо,
мы грелись, как в мехах, в дыхании ее
и верили всерьез, что мы неуязвимы.
нам даже удалось не выжить из ума,
под сапогами тех, кого пустили в душу…
но ветер остывал, и близилась зима,
и мы в своих домах не знали, что снаружи
сквозь горы и леса, поля и города,
сквозь суету витрин и тротуаров кротость -
по рельсам ледяным несутся поезда
и черная звезда им освещает пропасть.

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР

30 шекелей

так, как ветер вздымает новые паруса,
так, как воздухом наполняется парашют -
он  стремился ворваться в сказочный райский сад,
забывая о том, что сначала положен суд.
а когда над каналом свешивалась луна,
ему снился тот, кто однажды его спасет…
убиенных  своих нашептывал имена,
забывая о том, что за это представят счет.
только утро всегда приносило такую муть,
что простить себя никаких не хватало сил…
день за днем проходил он тот же порочный путь,
забывая, о чем  недавно еще просил.
день за днем, постигая суть своего стыда,
он скитался по миру, прячась от пустоты…
правда, даже самые мудрые города
забывали о нем, не успев от шагов остыть.
и когда, наконец,  случился тот самый  суд
и спаситель ему представил тот самый счет,
тридцать шекелей - знал он - точно его спасут
тридцать шекелей - это мелочь, Искариот.

* * *

что толкнуло к охоте - не помню. таков рецидив,
что гоняет по засранным стройкам, ночным подворотням.
оказалось, достаточно просто себя убедить,
что на все наплевать, что существенно только "сегодня".

бестолковый романтик - я красил улыбкой рот,
ни секунды не дрогнув, плясал на краю преисподней...
все останется прежним, ни кто никуда не уйдет,
ведь на все наплевать, ведь существенно только "сегодня".

и под низким дурманящим небом, на стыке ветров,
и в изгибах мостов, и в плену бесконечного полдня -
заворожено слушал стеной нарастающий рев -
здесь на все наплевать, здесь существенно только "сегодня".

я был жалким бойцом. я не знал, что такое война,
но когда в голове назревала кровавая бойня,
я сжимал кулаки и сквозь битые зубы стонал,
что на все наплевать, что существенно только "сегодня".

и когда, по прошествии долгих сегодняшних дней,
не нашел за спиной ни любви, ни восторга, ни правды,
я остатками памяти вывел на первой стене,
что существенно все - и вчера, и сегодня, и завтра.