Конкурс критиков.
Номинация «Критическая статья об эмигрантском творчестве
русскоязычного поэта-эмигранта».
Боль
(Иван Елагин – читая и слушая)
Первое мое знакомство с
Иваном Елагиным произошло в конце семидесятых. Услышал его голос по радио
«Свобода», в радиорубке рыболовного траулера, где-то в Баренцевом море. Даже
там проявляла себя глушилка*, и это в дополнение к естественным трескам,
замираниям, завываниям эфира на коротких волнах. Но мне повезло, ведь мог бы
разминуться во времени, не услышать, не узнать. Я выследил, когда будет повтор
программы и записал стихотворения на магнитофон, а потом переписал их – всего
два – к себе в блокнот. С тех пор я знал, что есть на свете Иван Елагин и
никогда уже не забывал. Светилась шкала радиоприемника, звучал голос поэта,
такой тихий, задумчивый, рассудительный, спокойный. Но в этой тихости, якобы
спокойствии была пружиной сжатая горькая ирония, пронзительная боль души. Не
актер, нет, явно не актер, он декламировал:
Еще жив человек
Расстрелявший отца моего
Летом в Киеве, в тридцать восьмом.
Вероятно, на пенсию вышел.
В
продолжение:
А если он умер,
То, наверное, жив человек,
Что пытал на допросах отца.
Этот, верно, на очень хорошую пенсию вышел.
Эти
строчки теперь известны всем, кому попадали в руки стихи поэта. Тема терзаемой
репрессиями России, об умученных ее сыновьях и дочерях, - в данном случае это
вовсе не высокопарноcть, - оболганных страшными словами «враг народа»,
проходит стержнем через все творчество
Ивана Елагина. Он не относится к тем духовным мазохистам, которые продолжали
верить и любить людоедский режим, установившийся на Родине, предав при этом
забвению сгинувших самых близких себе людей. Кому-то легче живется, если
перманентно находиться под легким обаянием власти. Любой власти. Но не таков
человек Иван Елагин.
Много автобиографических
сведений об Иване Елагине во «всемирной паутине». Встречаются разночтения,
расхождения. Но мне, читателю, важнее было сопереживание с автором, с его
натянутыми как нервы, надрывными стихами, пропускать их через собственное
сознание, собственное восприятие. Я представлял себе чувства, душу Ивана
Елагина и размышлял: что он дает нам, как поэт и как человек?
Болела душа его, крепко
болела. Это отражено в кинжальной прямоте и правде его стихов – он не мог в
своей поэзии слукавить, сладостно-комплиментарное словечко вставить. Он пишет
не примеряясь к постороннему мнению. Да и вообще, идейная причесанность,
благостность, художественная красивость ради красивости – все это не его
поэтический стиль, не его качества, как человека. Подтверждение этому находим в
ответе убийцам его отца – тяжелая, горькая ирония:
Я слышал,
Что все эти люди
Простили меня.
Если вдуматься, проникнуться,
ту же боль увидим, чуть ли не физически ощутим, в строчках:
Я сегодня прочитал за завтраком:
«Все права сохранены за автором».
Какие же это права? Иван
Елагин напоминает:
Право на пулю Дантеса
Или верёвку Цветаевой?
*
Право на общую яму
Было дано Мандельштаму.
*
Право стоять под расстрелом,
Как Николай Гумилёв.
*
На приговор трибунала,
На эшафот, на тюрьму,
Право глядеть из подвала
Через решётки во тьму
Нет, в реальности не
простила поэту страна такую правду о себе. Какие же отношения были у поэта Ивана
Елагина с покинутой Родиной, откуда он уходил на Запад перед надвигающейся
Красной Армией, понимая, что иначе ждет его повторение судьбы отца? К счастью,
- в узком смысле, - окончание войны Иван Елагин встретил в американской зоне
оккупации Германии. Можно ли упрекнуть его за это, поставить в вину? Для меня
однозначно – нет!
Противоречивыми представляются на первый взгляд
высказывания Ивана Елагина о ностальгии.
Мне не знакома горечь ностальгии.
Мне нравится чужая сторона.
Из всей – давно оставленной – России
Мне не хватает русского окна.
Уже в этих строчках будто бы
противоречивость. И все та же мнимая противоречивость четко проявляется в
развернутом, ярком стихотворении «Мы выезжали из Чикаго».
Мы выезжали из Чикаго.
…………………………………..
Но память не дает мне спуску,
Переставляет то и это
По собственному произволу.
(Вот по Андреевскому спуску
Мчит Скорой помощи карета
По направлению к Подолу.)
Мы выезжали из Чикаго.
То есть, дорога из Чикаго
для Ивана Елагина всегда ведет на Родину.
Смертная судьба не была уготована поэту ни при
Сталине, ни при фашисткой оккупации Киева. И литературная смертная судьба
обошла его стороной, хотя тоже ходила недалече в облике забвения. Для многих, -
да что там, - для большинства людей его поколения на Родине, в России-СССР, он
не существовал. За что клеймили, за что карали? За слово, за свое видение
справедливости в мире, за свое понятие доброты, радости, за причастность к
общечеловеческим ценностям. Но диктаторы, клеймившие граждан страны по своей
прихоти и корысти «врагами народа», пришли и ушли. А замечательные люди земли
родной то ли вживую, то ли памятью о себе теперь вернулись из безызвестности, и
остались с нами навсегда. Иван Елагин – один из них! Много, много беднее была
бы русская литература без эмигрантской поэзии. Своей жизнью они влились в общую историю страны.
Идешь ты по жизни с опаской,
Идешь с постаревшим лицом,
А всё еще веришь, что сказка
Должна быть с хорошим концом.
«Хорошего конца» - как
человек вернувшийся, свидевшийся со своей Родиной, Иван Елагин не дождался при
жизни. Его поэзия дождалась.
Полетать
мне по свету осколком,
Нагуляться
мне по миру всласть,
Перед
тем, как на русскую полку
Мне
когда-нибудь звездно упасть.
Не большой риск
предположить, что он мечтал об этом.
Там будут снова строить и ломать.
А человек идет дорогой к дому.
Он постучится — и откроет мать.
Откроет двери мальчику седому.
Грустный поэт Иван Елагин,
не балагур, не частушечник, не песенник-плясовик, не оптимист без всяких причин
на то. Но разве это важно? Ценность его произведений в отражении через личное,
сокровенное, душевное, сердечное истории своей страны, которую вынужден был
покинуть. Отражение безусловно субъективное, а вот именно это и важно!
Первая публикация в России
появилась через 11 лет после смерти Ивана Елагина, в 1998 году, к его 80-летию.
Россия примирительно улыбнулась. Официоз тоже простил Ивана Елагина. Не
существовало уже ни Советской Родины, почти ровесником которой он был, ни
самого человека - поэта Ивана Елагина.
___
Глушилка* - В советские
времена специальные радиостанции излучали на частотах «вражеских голосов»
помехи в виде воя, трещоток, искаженного звука. Понимать «голоса» удавалось
далеко не всегда, даже перескакивая с частоты на частоту.
Иван Елагин «Стихотворения» 2 тома. Москва
«Согласие» 1998
| 
