Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «ТАМ»

* * *

Я отпускаю себя на свободу –

Надо свободу давать пароходу...

От наваждения, грусти-напасти,

От виртуального якобы счастья...

От почитанья какой-нибудь жести,

От ожиданья хороших известий,

От перепуга, сомненья и шторма,

От подчиненья начинке и форме.

Всё, ухожу, уползу, удираю,

хватит, не надо ни ада, ни рая,

Дверь открываю, ворота и окна,

Чтобы душа не разбилась о стёкла,

Вверх, без ветрил, без руля и цепочки, –

Тут, на свободе, проставлены точки...

Я отпускаю себя на свободу,

В лето, в июль, черноморскую воду,

Вдоль по шоссе, вот отсюда до марта,

Вслед за субботой – неделя на старте,

Вслед за часами – а память не стёрта,

Память у нас высочайшего сорта...

И понедельник звенит, уплывая

На предпоследней подножке трамвая.

Мартовские виды (на жизнь)

Начинаем день хорошей песней, а кому-то – басней. Утренний туман – давай, исчезни, солнце – не погасни. Зажигали свечкой звёзды ночью, отпускали в небо. А наутро постучали срочно, попросили хлеба. Попросили чаю или даже луковые перья. Чайники пока не отключаю, открываю дверь я. Там пришло письмо, и день, и люди, все пришли погреться.

За окном вздыхает чьё-то меццо, начинает скерцо. О скворцах, о звёздах, о тумане, что-то о капусте. Сяду и уеду на диване, почитаю Пруста...

Что тебе сказать? Вот-вот весна. И март кончается, а всё же как-то зябко. И воробьи летают у окна. А хоть бы голуби... и потерялись тапки. А дверь по-прежнему открыта просто так. Гуляет ветер и чужая кошка. Вот март наутро надевает фрак – прощается, выходит на дорожку, стоит, молчит и смотрит на восток, на голубя, а вслед за ним – на крышу... Тут времени скругляется виток, и даже веник разбегается в венок, я их обоих ясно вижу: на крыше – голубя, венок... кричит звонок. Всё раззвонил, – что лето на дворе, цветут тюльпаны, розмарин, и полдень. И шелестит тишайший листьев шёлк.

А март – ушёл.

Номинация «ЗДЕСЬ»

Молитва

"Какие добрые шатры твои, Яков"

                               (из древнего псалма)

Прекрасны сады твои, Яков, красивы,

Израиль, твои дома.

Твои виноградники, пальмы, оливы –

Ну, как не сойти с ума?

Я долго блуждал по неясной границе,

Позволь мне войти в твой дом!

Не смог догадался, где нужно родиться,

Куда занесёт потом.

Позволь мне склониться, упасть на колени,

Молитвою стать твоей,

Легко и свободно, как мчаться олени,

Как горный бежит ручей.

О Боже, как ласковы древние стены,

Прижмусь, припаду щекой...

Где между камней поселились растенья,

и я обрету покой.

Мой беспечный автобус

М. Камцану

Мой беспечный автобус бежит на восход

Под ламбаду и музыку Верди.

И поёт, и стреляет, и шварму жуёт,

И надеется он, что бессмертен.

От Хевронских дорог до кафе на Кинг Джордж

Нас качают дожди и жара,

Бесконечной весны бесконечная дрожь,

Или осени вечной пора...

Как верблюды, мы ищем большие пески,

Мы привыкли бродить по пустыне.

Нам колючки родные до боли близки,

Наше сердце вовек не остынет.

От реки Иордан до Британских морей

Мы гуляем туда и обратно.

Эй, ямщик, погоди, не гони лошадей,

мы на верном пути, вероятно...

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

Билеты на вознесенье

Приходит солнце, а с ним везенье, – возможно, лето...

На летний вечер и на осенний возьми билеты.

Бульвар французский в пальто из драпа не раздражает.

Уносит листья, приносит граппу, всё разрешает...

На летний вечер и на осенний,

Возьми билеты на вознесенье,

Приходит утро, уходит поезд,

Ну, то есть, полдень, ну, вечер, то есть.

А день мой встречный взлетает срочно, и я не прочь бы…

А Путь мой Млечный такой непрочный, скажу заочно…

Вот-вот зелёный у светофора,

мелькают фары, гудят моторы,

И плач горячий опять маячит

Всё будет, значит…

На летний вечер и на осенний (закроем зиму…)

Возьми билеты на вознесенье (включи Россини…)

Приходит утро, уходит поезд (взлетает аист…),

Ну, то есть, полдень, ну, вечер, то есть.

(мы не расстались… пожалуй, повесть.)

Душою вертит, а я о том же, – не будет смерти.

На том бульваре, французском даже, на этом ложе.

И на проспекте Московском также, и на востоке.

Хотя и запад, пожалуй, может, и руки в боки.

Мы не умеем молить о чуде (уходит поезд)

Но что-то, как бы, наверное, будет (ну, вечер, то есть…)

Хотя, конечно, тут нет гарантий (а Путь мой Млечный…)

Я точно знаю, – всё будет в марте. А день мой встречный…

А день мой встречный…

Собака в пустыне

На Восток уходит ветер за пустыней Иудейской

И над Красными Холмами раздувает паруса.

Кто на ослике гуляет старою тропой индейской,

Кто летает по пустыне, раздувая паруса...

Никогда того не зная, ты включи хотя бы чайник,

Ты свисти хотя бы молча и смотри своё кино.

А пока автобус едет всех автобусов начальник,

Тут ишак молчит и смотрит на тебя через окно.

Это что ли за окошком прямо тут дорога к Храму,

Это, стало быть, за дверью намечается пейзаж,

Там у пальмы на стоянке чья-то мама мыла раму,

А пацан на самокате рисовал крутой вираж.

Ну, а вечером стоянка молча ждёт луну и полночь,

Не зовёт к себе на помощь ни звезду, ни вертолёт.

И идёт по ней собака, ты её, наверно, помнишь –

Даже, если дождь и ветер или ненадёжный лёд.

Просто улица и полдень, просто день сегодня полный,

Или день как будто круглый, или полная луна,

Но всё реже и всё тише перекатывают волны,

И уже почти не больно, и звезда уже видна.