Конкурс поэтов-эмигрантов  

1.      Стихи о родном крае, о родине, о географических, исторических

и культурно-языковых корнях.

УСЛАДА

Соловьём не петь мне – и не надо,

не парить туманом – ни к чему.

Есть в душе моей особая услада –

тяга вечная к порогу моему.

Есть мгновение – открыты настежь двери,

голос матери моей нетерпелив:

«Дождались мы возвращения потери;

заходи уже, рассказывай, чем жив…».

И отца лицо с налётом полу-грусти,

но во взгляде – не слабеющий огонь;

на крыльце в лукошке сладко дремлют грузди –

лес им видится, поляны ли ладонь?

Звоном детства из узорного окошка

разливается манящий душу свет

и нечаянно стекает, как дорожка,

прямо к озеру сквозь мглу вчерашних лет.

Сад в молчании, в ветвях зевает вечер,

заунывно где-то всхлипывает выпь.

И на небе, над которым веет нечер,

звёзд пока ещё не высеялась сыпь.

И несётся соловьиная рулада

над туманом, ускользающем во тьму…

Есть в душе моей особая услада –

тяга вечная к порогу моему.

            * * *

Беларусь – гнездо России.

Надо мною, как циклон,

пепел жертвенной стихии

заслоняет солнца клон.

Подо мною, как живые,

остриями в небосклон,

словно раны ножевые,

кости вымерших племён.

И встают из шахт тифозных

рудокопы вновь и вновь,

отряхая с век бесслёзных

зачерневшуюся кровь.

Не вздыхая, не внимая

страху, скрытому стопой,

травы бурые сминая,

на меня идут толпой.

И, звеня кремнём, упавшим

на чугунной мостовой,

произносят ртом уставшим:

мы мертвы, а ты – живой?

Что тебе о нас известно?

Память ходит без следов,

обволакивая бездной

пожирающих годов.

И, оплакивая вкупе

род и речь на все лады,

вместе с нами канешь в глуби

забытья и темноты.

День и ночь кричать по-вдовьи

будешь с нами или врозь:

разорённое гнездовье,

высыхающая Россь.

2. Стихи о стране нынешнего проживания.

                   МЫ

Глаза белорусов синее неба

и глубже байкальских вод,

они переполнены силой хлеба,

богатством пчелиных сот.

Душа белорусов нежнее самых

цветущих весной садов,

она освящает склонённых в храмах

и вносит смиренье в кров.

В руках белорусов, как песня птичья,

звучнеет забота вдруг,

они терпеливы до безграничья

и хлебосольны сам-друг.

Судьба белорусов грустнее, может,

болезни и клеветы,

она, умирая, живёт и множит

сияние правоты.

Сердца белорусов вернее богом

внушённой любви скупой,

они разрываются ненароком

и тихо, как почки весной.

ЗДЕСЬ ДЛЯ МЕНЯ

Здесь для меня всегда – всё старое и новое.

Здесь я один и не один, как ночь и день.

Здесь мною обожаемое личико, как тень,

за мною по пятам – зовёт на всё готовое.

Я ухожу и остаюсь… А на твоих словах

налёт ещё горячих чувств: я своего добьюсь,

и страх, седой, состарившийся и сутулый страх,

что я в чужую дверь однажды постучусь.

Что брошу ласку я, пресытившись дорогой,

вернусь к себе домой, – хоть это и банально, –

туда, где в малом ощущается так много,

туда, где каждая минута изначальна.

Прости, но мне желаннее, милей в добре и зле

земля, что грела босы ноги чистотелом, –

с тобою уходя всем духом и всем телом,

себя частицу оставляю на родной земле.

Я остаюсь в незамутнённом предосенье,

в лазурном пении мудрёных петухов,

и снова думаю: так что ж такое кров?

какая сила в нём? какое откровенье?

Здесь для меня всегда всё внове по весне.

Здесь первая моя строка – как богом данная.

Здесь ты, моя и не моя, но всё ж – желанная,

зелёной осенью являешься ко мне.

3. Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней.

ЗАГАДКА

                        Мой край не весел, не печален.

Кленовый запах для меня переворот.

                        И я, спокоен и отчаян,

дом покидаю, где меня никто не ждёт.

                         Где словно тлением объяты

 и брёвна древние, и сад, и окон ряд,

                         и только клёны на закаты

 глазами изумрудными глядят.

                        Замыслил я поступок в жизни.

Мне шумный город – притягательная суть,

                        но этот шум, как шум на тризне,

что тяжким камнем опускается на грудь.

                        И хоть с годами нету сладу,

я думаю, что чувства мне не врут,

                        что, возвратившись, как отраду

                        я вновь увижу клёнов изумруд.

                        Я ухожу, но что я оставляю

в саду гниющем, в доме набекрень?

                        Себя частицу или стаю

раздумий, исчезающих как тень?

                        Ни то, ни это. Всё случайно.

И только окон рассыпающихся ряд,

                        и брёвна древние, как тайна,

и клёны вечные зовут меня назад.

* * *

Русский язык на вкус

напоминает корочку хлеба

в тот переломный момент

неугомонной твоей фортуны

или триумфа, когда

быстробегущий корабль разбился,

всё утонуло, но ты,

неисправимый баловень света,

выброшен на берег, где

беспрекословно царствуют камни

в полном безмолвии, и…

в памяти нет ничего вкуснее

корочки хлеба.

                                   2008г.