Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «ТАМ»
Зимние мечты
Вот бы съездить в дом отдыха зимний в Подмосковье недальнем, допустим,
по Савеловской ветке...
Пусть поселят меня в светлой комнате:тюль на окнах, репродуктор, графин,
две соседки.
Ольгиванну послал профсоюз - не сама захотела, не очень
ей все это нужно.
А Ларисе обрыдло одной, вот и ездит в надежде найти и поймать
хоть какого-то мужа.
Получу одеяло шерстяное зеленое с полоскою белой,
обтрепанной бейкой.
Постараюсь ответить спокойно, на ларисин вопрос, не являюсь ли,
часом, еврейкой.
Не забыть бы вязанье с собою и польский журнальчик со схемой салфетки,
что мусолю полгода:
нужно время хоть как-то занять, если вдруг подкачает и спутает
отдых погода.
Лыжи взять напрокат, сдавши паспорт в залог. Обойти голый парк, весь в снегу,
по пустынным аллеям,
и под крышу вернуться не раньше, чем зимний закат подберется неслышно,
смущенно алея.
Съесть на ужин кефир, запеканку, выпить чай под названьем насмешливым
"белые ночи"
и на танцы пойти: можно лечь и в двенадцать - ведь отпуск! Завтра
день не рабочий.
Мне расскажут соседки про жизнь, про болезни, любовь и печаль -
все до самой изнанки.
Будем с ними заваривать чай: кипятильник с собой. Есть заварка,
конфеты, баранки.
К телевизору выйдем: макияж и прически. Наденем все лучшее -
туфли и платья.
Будет Ларка глазами стрелять, есть ли кто-то вокруг, кто быть может
допущен к объятьям.
Вот бы съездить... Да где оно все? Далеко колесо укатилось.
Ольгиванна, вы где? Эй, Лариска, ты как?!
Сделай милость,
тот, кто памятью ведает: пусть бы я все позабыла,
***
Довлатов смотрит хмурыми глазами,
Иосиф Бродский иронично-рыж...
Опавших листьев желтыми тузами
над захолустьем ленинградских крыш
(весьма похожих, впрочем, на Париж)
кружится осень. Тротуаров темя
уже не помнит звука их шагов.
Буксует осень, и буксует время,
и город – хмур, и заспан, и охров.
Хрипит приемник, как блатной с гитарой.
Эфир простужен - кашляет, сипит.
Над непонятной звездной бочкотарой
Бродвей синкопой бодро моросит.
Джаз океана разделяет сушу.
Над головой морзянки камуфляж.
И я однажды жизнь свою порушу...
Но джаза океан впадает в раж.
Кручу настройку. Сели батарейки.
Вулканом огнедышащим – Парнас.
В телегу под названием “ копейка ”
двадцатым веком запряжен Пегас.
Номинация «ЗДЕСЬ»
***
Рубашка ветром сорвана с веревки.
Летит и машет рукавом, как птица –
недалеко, до первой остановки:
ей суждено за пальму зацепиться.
С утра деревья треплет лихорадка –
ни хина не поможет, ни компрессы.
Картину разрушенья и упадка
рисуют разгулявшиеся бесы.
Листает жадно ветер полоумный
старинный ветхий фолиант пустыни.
День оглушенный и ненужно шумный
свой профиль ищет в бесовой картине.
В груди, где билось сердце - горсть молчанья,
щепотка страха, пригоршня унынья.
Пустыня - это жизни отрицанье.
Но жизнь сильнее бесов и пустыни.
***
Погляжу я за окно: то ли плач, а то ли ветер,
то ли звезды, то ли пыль, то ли месяц в небе светел,
то ль болезнь, а может, цирк, может быть, кино и немцы,
или дождь косой плясал и выкидывал коленца...
Мне понятно лишь одно: занята собой природа.
Время вьется, как ковыль. Неустойчива погода:
в небе громы, в небе свет, тучи попками виляют,
обитатели небес собираются на раут.
Я сижу и пью вино. Не хочу кино и плясок:
к дому ночь подобралась, и не стало видно красок.
Ветры воют, как коты, серенады под луною,
но беременна луна - знай, висит над головою,
словно медный старый таз, до которого хозяйка
все еще не добралась: перед праздником запарка –
нужно чистить, нужно мыть, жизнь свою проветрить нужно...
ночь проходит за окном...жизнь во сне сопит натужно.
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
***
Мой дом построен на краю пустыни,
где узкою охровой полосой
гор невысоких брови удивленно
приподняты над выжженным пространством
под небом,что линючим синим ситцем
свисает днем,а ночью заполняет
его такая темная вода –
без дна и без границ,-
что вдвое выше,
что вдвое дальше,дольше,холоднее
нас дразнят ангелы,горящими глазами
впиваясь в горстку крошечных домов.
Купчихою раскормленной, Луна
лениво, без усердия, к зениту
свой медный таз,начищенный до блеска,
влачит, покуда мертвой синевой
он не зальет подвластные просторы.
А прямо перед домом Скорпион
так полыхает,так в ночи сияет,
что понимаю:лично для меня
он был подвешен к этой темной бездне.
Немало промелькнуло юрких лет
с тех пор,как в этот мир меня явило
соизволенье чье-то мне в подарок.
Жилищ немало я сменить успела,
но Зодиак ни разу не почтил
своим явленьем небо надо мною.
И только здесь,в пустыне,над песками,
над крышей дома,раскаленной Солнцем,
мой звездный знак покой мой сторожит.
Соизволеньем чьим сей верный страж
был прислан - и повис перед порогом?
Кто вел меня зигзагами судьбы?
И неужели жизни моей путь
направлен изначально был сюда?
Но если это так,зачем столь долго
я шла сюда - к защитнику и стражу?
***
Свисток простыл.
Провис восток.
Наш паровоз уснул в дороге.
Забил кондуктор косячок -
у парня подкосились ноги.
Наш машинист жует багет
и понимает: бога нету!
Погас на горизонте свет...
Мы не шатаемся по свету -
мы сбились с рельсов.
Наш маршрут
продуман не был изначально.
Там проводили...
Здесь – не ждут!
Как путешествие печально!
И паровозная труба
давно молчит окоченело...
Сперва – гульба,
потом – стрельба...
Но никогда – Любовь и Дело.
| 
