Конкурс поэтов-неэмигрантов

Номинация «Неоставленная страна»

* * *

Воробьи – чечевички.

Листочки – росточки.

Но осиновые колки ведь еще не спички.

А на церкви купол уже не точки.

В перспективе города истукана,

где дома, чем дальше, тем они крупнее,

вынимать судьбу свою из кармана,

путаясь в работах разных и каменея.

Но ведь камень -  это уже не глина,

если врезаться в него резцом да поглубже

можно высечь, вырубить мальчика исполина,

заглянуть в глаза и увидеть тут же,

как неспешно пишет заря картину

кистью недозревшего винограда.

Вот мальчишки в реке собирают тину.

Вот раскладывают водоросли в три ряда.

В стороне от солнечного Июльска

перейти Нюнькин мост, снять с песка румянец.

Сжать в ладони каменного моллюска,

а разжав, обнаружить в ней чертов палец.

* * *

Жить не спеша где-нибудь за кольцевой,
возле реки: дом небольшой с мезонином,
тесаный сруб, собранный всем вопреки,
мной и моим еще не родившимся сыном.

Каждую ночь, словно скульптор своим молотком,
я с тишиной на слуху отнимаю края
окаменелой мечты, появляется дом
с круглым окном на верху, у которого ты,

Раму приотворяя рукой-бирюзой,
смотришь с тоскою на хвост змеевидной дорожки.
Татуированный лес убегает рекой
вниз по течению, хрупкие хлебные крошки

мягко ложатся на ветер. И жить бы да жить…
только вот, что-то в груди неспокойно тревожит,
в угол загонит и будет насмешливо бить,
выгонит в поле и спать в белый клевер уложит.

Там, где кончается день, начинается лес –

подслеповатый осенний и хлесткий на ощупь.

Разворошенной корзины остаточный вес

Так и не тронула  первая снежная россыпь.

* * *

Я - Аленка с «Красного октября».

А я - Егорка из Углегорска.

Я дарю детям знания букваря.

А я служу каменщиком на стройке.

- Это ничего, - говорит она ему, - ничего.

Не вернулись еще времена Пилата.

Дети тоже бьют себе шишки да синяки,

не проникнув в знания сопромата.

Так и шли, держась за руки, в ногу шли.

Говорили, смеялись, потом невпопад молчали.

Он читал безудержно ей свои стихи

про подсолнуховые дали.

А она останавливалась ни с того ни с сего,

поправляла платок, не спеша, вздыхала.

- Это ничего, - говорила ласково, - ничего.

И опять приходилось ногу брать сначала.