Номинация

«Стихи о родном крае, о Родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях»

УРАЛЬСКОЕ

Изжелта прокуренные пальцы

и в картинках старый абажур.

Мы с тобою, всё-таки, уральцы –

этих географий не стыжусь.

Это в нас граница континентов

входит, как безжалостный шампур;

это мы не только в кинолентах

видели Магнитку и Кунгур.

Это нашим медным малахитом

облицован трон поводыря,

это нашей зеленью пропитан

север, где сияния горят.

Это наши руки век за веком

плавили железную руду;

это мы, в лесу встречая зэка,

хлебом с ним делились на ходу.

Это нам в голодные тошноты

видится картошка в чугуне,

это тут в поселках помнят что-то

о царях, репрессиях, войне...

Это здесь демидовские горны

потребляют выдох твой и вдох;

сгорбленный Урал и животворный,

арсенал историй и эпох.

***

Фотографии, снимки, мои двойники,

и твои дорогие кузины и сёстры.

Между ними – простуженные сквозняки,

между нами – таможни, Атлантика, звёзды.

Пересечь-то несложно, а вот совместить

отпечаток расплывчатый с оригиналом –

всё равно, что приставить к отломку кости

незастывший рукав Обводного канала.

Всё равно, что угадывать контуры губ

на кусочке желтеющей фотобумаги...

Как страницу альбома, тебя берегу,
применяю, прости, оборот негуманный...

Номинация

«Стихи о стране нынешнего проживания»

ИНЖЕНЕР

Парусинное гусиное крыло.

Мокасинное лосиное тепло.

Ветровое продувало через лес.

Снеговое покрывало до небес.

Голубичное двуличное вино.

Голубиное глубинное кино.

Наворованы бобровые пруды

Да багровые махровые сады.

И закаты, и рассветы – колдуны.

И раскаты, и портреты глубины.

И бунтарский Ниагарский водопад.

И по-царски пролетарский листопад.

В листьях золота, как не было – досель,

Так целебно им от холода – в бассейн;

Листья падают навзрыд и наубой,

И разрыв зияет в небе голубой.

А в лачуге нам на чудо повезло.

И на вьюге из лачуги унесло.

На дурацкий, на пиратский на манер.

Мой канадский. Ленинградский. Инженер.

КАРАОКЕ

И родит ему смуглого принца

недоступной страны Кара-Оке

все далёкие страны прекрасны

посещением с грифом «нельзя»

от нее мальчугану пребудут

родовые надбровные дуги

нос приплюснутый толстые губы

и курчавые кольца волос

Или девочка увалень киви

длинноносая в перьях пушистых

повторяя себя монотонно

в ребятишках и контурах рук

непоседливой скрытой привычкой

тяге к ритмам нездешнх мелодий

диким вспышкам тропической лени

и библейским пожаром в глазах

От мужчины проявится мало

чуть задумчивый шаг землемера

головы верховая посадка

испытующий небо вопрос

и конечно цепочка на память

номер лота на кладбище сером

и фамилия в паспорте черном

с королевским разлапистым львом

Номинация

«Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней»

***

Суть не в том, куда путь мой лежит -
важно, что ухитрился сбежать я
А. Дольский

Цикады уходят в цикуту,
Бегут пестицидов и ржи,
Бегут не “куда”, а “откуда”,
А мы ниоткуда бежим.

Нам пофигу райские кущи,
К чертям неземное тепло.
Мы делать хотели, как лучше,
А надо во вред и назло.

Уходом своим голосуем...
Мы всех зачеркнули, пардон.
Плывём из страны рукосуев
За непостижимый кордон.

Мы ногти срываем по вантам,
Не ходим на юте в парче.
Меняем наследное чванство
На трудную нищую честь.

Нам каша важней, чем посуда.
Нам дети нужны, не казна.
И мы не “куда”, а “откуда”.
Шагайте с обрыва без нас.

МЫ БЫСТРО СПИМ

Мы быстро спим, пьянеем без закуски,

Без шапки, по морозцу – налегке,

Мы думаем – хотел сказать: «по-русски» –

Нет: «думаем на русском языке».

Московский сноб нас вряд ли понимает –

Мы их не понимали и тогда,

Но, как тогда, гроза в начале мая

Ложится на родные города.

И с неба льёт на старое окошко,

Зашитое в решётчатый металл,

Такой же эликсир, как ты по ложке

Из рук у мамы нехотя глотал.

По-лиственному льёт, по-человечьи,

Размазывая контуры судьбы,

На двор, где ждут такие же скворечни,

В леса, где спят такие же грибы.

Из тех высот, в которые украдкой

Наш взгляд смиренно светит и скользит,

Где гуси устоявшимся порядком

Плывут недосягаемо вблизи.

И так кричат, что сердце наизнанку,

Они теперь твои, ты им – родня;

Всё, как ты пел до выезда в загранку:

«Возможно это место – для меня»;

Мы не пойдём печалиться насильно,

Мы взяли то, что смели и смогли;

Ведь мы все меньше  – жители России,

И мы всё больше – жители Земли.