ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2024. Поэтический конкурс «Эмигрантский вектор»

Номинация «Там»

Памяти М.С.

Вот город.

Он смотрит на меня

твоими глазами,

Я смотрю на него

твоими глазами.

Стрельчатыми фасадами,

Изогнутыми перилами,

Взлетающими лестницами -

Ты...

Никогда не жила здесь,

Никогда не была здесь -

И никогда

Не будешь.

Но мне каждое мгновение

Кажется,

Что ты-

В этом воздухе. 

* * *

О покойниках либо хорошо, либо ничего -

Говорит мой дедушка

И рисует в тетради красной ручкой

Профиль диктатора.

Линии чёткие и рука

Уверенно ведёт ручку по бумаге.

Мой дедушка всегда шёл против правил;

он рисует из оставшихся сил

Он говорит, что рисует того, кто

Миллионы душ загубил.

Клетки на тетрадном листе

Напоминают решетки

На окнах в тюрьме;

Напоминают морщины на его щеках.

У дедушки не было детства,

А были голод и страх -

Остались бесстрашие и удивленный взгляд ребёнка,

Так никогда и не познавшего детства.

Для достижения целей

Подходили любые средства в т о й стране.

О покойниках, – говорит дедушка, – либо хорошо, либо ничего

И рисует в тетради на листе в линию

Но теперь уже чёрной ручкой

Деревенскую улицу. Плетень и ручей;

На земле - фигуры лежащих людей;

Миллионы убитых безвинно -

Это тридцать второй. Украина.

Либо хорошо, либо ничего. Хорошо -

Захочет не каждый.

Говорит мой дедушка и рисует

Синей ручкой свою мать -

Мадонну с еле живым младенцем

Завернутым в вышитое

Не имеющее более ценности полотенце;

Её историю он знает только с конца.

Он рисует её, но не помнит её лица -

Память редко сохраняет события и лица

До того, как исполнится три -

Это известный факт.

Лицо матери выходит заострившимся и большеглазым –

будто бы неживым, но это не так -

Одна рука её крепко сжата в кулак,

А другой она держит сына.

Тонкий, тощий младенец

ещё находит в груди её молоко -

Значит, будет жить,

Рисовать на тетрадном листе всех покойных,

О которых или хорошо, или ничего -

Ничего. Ничего. Ни-че-го…

Номинация «Здесь»

Посвящение городу Франкфурту

Город мой, как подросток,

Амбициозный, но хрупкий –

Город, что тонет в звездах,

Город, что тянет руки

К небу... Тихо летает

Снег и кутает в кокон

Улицы... Блики играют

На стеклах светящихся окон...

Ночь подойдет, закроет

Плотно железные шторы;

Метель в переулках воет

В тональности ля-минора...

Город, где рев подземки

Сердца стук заглушает;

Где слышно за тонкой стенкой,

Как сахар в чае мешают;

Где сотни лиц застывших

И сотни ног спешащих...

Город мечтаний – бывших.

Город дел – настоящих.

Серой холодной пастью

Утром, в обед и ночью

Глотает он тысячи счастий,

Тысячи одиночеств...

* * *

Целый год

я не писала стихов.

Мне не хватало воздуха,

Мне не хватало слов,

Мне не хватало сна,

Мне не хватало себя,

Мыслей и чувств.

Всё раздавила война.

Слово, которое -

Даже написанное -

Бьёт в сердце, как нож.

Слово, которое -

Если его не называть -

Обличает ложь.

Моё сердце разбито

Дважды.

Остальное -

Уже не важно.

Номинация «Эмигрантский вектор»

* * *

Однажды

В далеком две тысячи седьмом,

Когда я жила в Лейпциге,

Я видела, как в центре города

сносили дом -

ветхую многоэтажку.

Она была уже расселена,

Все квартиры - пусты

И лишь в некоторых окнах

Занавеси.

Жильцов уже не было.

Не было ни мебели, ни предметов быта,

Ни домашних зверей.

Полумертвый дом

От удара машины

раскололся вдоль,

Обнажив изнанку:

Пестрые обои,

разноцветные стены подъездов;

Этажи

До последнего

держались вместе

Перед тем,

Как обратиться

В груду камней и пыль.

Это был не мой родной город,

Это был не мой родной город.

В две тысячи двадцать втором

Мой кошмар наяву -

Обрушился дом,

Обычная многоэтажка.

Здесь жили люди

Здесь были

гостиные, спальни и кухни,

Картины на стенах

И иногда - оставленные домашние звери…

Живой еще вчера, дом

От прямого попадания

Раскололся вдоль,

Обнажив изнанку -

Пестрые обои,

Сине-зеленые стены подъездов…

Этажи

До последнего держатся вместе

Перед тем, как обратиться

В груду камней и пыль.

И теперь уже это - мой родной город.

Это- мой родной город…

* * *

Ветер, как нож, разрезает лица вдоль линии рта

Всё суета.

Всё пустота.

Капли дождя беззвучно падают на асфальт

Мне очень жаль.

Мне действительно очень жаль.

Мы улыбаемся - это в последний раз.

Все эти лица уже не вернутся такими, как были сейчас -

Черновиками, прекрасней, чем чистовики -

Чистовики - старики, вечные старики.

Время их дорисовало. Линий не счесть.

Время сотрёт их позже с лица земли.

Все возвращаются в тюрьмы насиженых мест.

И превращаются в точки-мишени вдали.

Ветер, как нож, разрезает глаза по пунктиру ресниц -

Жмурься - не жмурься - смотри, не смыкая век

Денно и нощно. За многими сотнями лиц

Едва ли один скрывается Человек.