ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2020. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «Там»

* * *

Пятнадцать, беспричинно грустно,

поездка в Питер, все дела.

Там все глазели на искусство,

а я смотрелась в зеркала.

Нездешней редкостной работы

дитя, пробор наискосок -

в тисках облезлой позолоты

дворцово-парковых красот.

И старше комнаты янтарной,

уже способный клеветать,

тот взгляд ребячливо-коварный,

врождённый, счастливо-бездарный,

как аппарат вестибулярный,

что позволяет мне летать.

В изъянах амальгамы тесной

ещё один случайный след:

все червоточины и бездны -

той тонкой девочки небесной

янтарных конопадцать лет.

И в том секрет её печали,

что, ничего не говоря,

она любви не обещает,

но каждым взглядом превращает

её в осколки янтаря...

* * *

Как ожог искры трамвайной,

как гаданье по руке,

в вашей памяти случайной

я застряну в уголке,

как очки без левой дужки,

что забыты между книг,

как надбитые ракушки

“Не забуду Геленджик”…

Может быть, в преддверье рая,

в забытьи и седине,

пыль на полке вытирая,

ты заплачешь обо мне.

Номинация «Здесь»

* * *

Кроссовки свалены в прихожей

бродяг, студентов и солдат -

о, рай нестиранных одёжек

детей, пришедших на шабат,

в уют продавленных диванов

на свалке заднего двора,

где, словно старая мембрана,

трещит на лампе мошкара.

Аптека, банкомат и почта -

на город, вечно выходной,

сухая меловая почва

ложится ранней сединой,

а стоит отойти немного,

полшага заступить за край -

и обрывается дорога,

асфальт, надежды и вай-фай.

Незримо патина ложится

на мир, аптеку, банкомат,

на их потерянные лица,

детей, пришедших на шабат…

* * *

Где замирает звук любой

от зноя, словно от испуга,

где приусадебной рабой

усердно трудится пичуга,

где в запустении ветвей,

в углу, у самого забора,

запутался воздушный змей

в густой щетине сикомора,

где позабыта, как всегда,

в угоду модному роману,

из шланга праздная вода

течёт неведомо куда,

из-под калитки - к океану,

где я, как суетный щегол,

счастливый заклинаю случай

твоею утренней щекой,

так сикоморово колючей,

там сад, что завтра будет пуст -

но нет прочнее и привычней

ежевечерних этих пут,

прощальных, сладко-ежевичных…

Номинация «Эмигрантский вектор»

* * *

Что поделать - не былинна,

не отмечена судьбой -

бесприютная билингва,

всё своё ношу с собой:

что шептала я украдкой,

говорила с кондачка -

завалилось за подкладку

расписного рюкзачка,

скрип и дзиньканье трамвая,

"передайте на билет" -

вся среда языковая,

та, которой больше нет,

та, что ласковым ворчаньем

заполняла пустоту,

та, с которой мы случайно

разминулись на мосту...

Во дворе соседки Дафны

воробьи впадают в раж,

апельсин цветёт и пахнет -

поселковый флёр д'оранж,

и полны небесной речью,

мне неведомой пока,

молчаливы и беспечны,

дождевые облака.

Такси

В нашем городе сядешь в такси - каюк,

если надо на север - везут на юг,

мимо речки петляет таксист и облезлых клумб,

и не ради наживы, он просто в душе - Колумб.

На восток и запад планида его влечёт,

дальних странствий запах, опасности, чёт-нечёт,

он из точки А не готов, покорясь судьбе,

плыть до вечной конечной гавани - точки Б.

Спальный город шабатной скукою занесло,

день ложится бурой накипью на стекло.

Есть ли жизнь на Марсе, на дальнем витке Багам,

за пределами улиц Бялика и Рамбам?

Он везёт меня - угрюмей таксиста нет -

черепахой в трюме, балластом ушедших лет,

чтобы мне, огибая землю, к тебе во сны

приплывать всегда с неожиданной стороны...