ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2021. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «Там»

* * *

на клеёнке поздний ужин,

чадный кухонный покой,

подоконник перегружен

пёстрой жизни шелухой

стопки книг, а в них закладки -

все лекарства от тоски -

опустевшие облатки,

бесполезные очки

узамбарская фиалка -

в плошке крошки со стола,

пепел всюду, где не жалко,

пепел, пепел и зола…

за окошком запотевшим

тушью мокрые кусты

поредевшей, облетевшей,

овдовевшей чистоты

меж кустов, в сыром просвете

снег клубится тяжело

и ложится, словно пепел,

лунный пепел - на стекло

* * *

По стене соседской дачи

забирается вьюнок,

до верхушки - эй, на мачте! -

доцветёт и в ножны спрячет

флибустьерский свой клинок.

Для каких открытий важных

вдоль щербинок и щелей

он верёвочные ванты

вьёт из высохших стеблей?

И с какой неясной целью,

по случайному родству,

так желанно пахнут прелью

книжки в запертом шкафу?

До поры ещё запретны

те, что спрятаны внутри,

и года, и континенты,

и за домом пустыри.

Но к стене чужого сада

стебель намертво прирос,

словно вечная досада

на незаданный вопрос.

В небесах немарко, голо,

там, далёко от земли,

к Поднебесной

Марко Поло

подплывают корабли...

Номинация «Здесь»

* * *

У банальных времён и пространства бывают простыми:

известковый овраг тупиковый, а дальше - пустыня

в ожиданьи воды и беды отдалённого гула

меловой горизонт, словно вдовий подол, подоткнула.

Известковый овраг, а по кромке изнанкой неброской

город - неслух несносный, с дикарской повадкой сиротской,

что малюет углём на стене, шебутной и ушастый,

и удрал без присмотра чужими задворками шастать.

Колобродит, со лба не стирает дорожную копоть,

но сбежать не судьба, и по дальним окраинам копит

подростковых обид - палисадов заброшенных чащи.

Всё схватить норовит и к губам неразборчиво тащит -

предвкушенье свирели, набросок невидимой лютни -

там, где чёрных оливок созрели горчайшие будни.

Чёлочка

Чёлочку? Давайте коротко,

а судьбу - наоборот.

Девочка ошиблась городом,

прозевала поворот.

Так ли было предназначено -

что загадывать всерьёз!

Жёлтой лентою подхвачены

лохмы тель-авивской набережной,

а над ней притворно набожный

неба медный купорос.

Утомительный, упадочный

город шумный и босой -

липнет к сердцу, каждой складочке,

липнет к телу, как песок.

Научи меня неробкая

вся курортная братва

уходить, не слыша окриков,

спешно натянув на мокрое

и одёжки, и слова,

на ходу стареть и маяться,

слать воздушный поцелуй

в зеркалах щербатых маленькой,

на два кресла парикмахерской,

у Роберто, на углу.

Номинация «Эмигрантский вектор»

* * *

поздний, неутолённый,

мой одинокий рай -

набережной районной

неосвещённый край

за парапетом пусто -

нет никакой реки,

только сухого русла

мусорные витки

если случится ливень,

раз в сорок лет весна,

если вода поднимет

брошенное со дна,

эти обломки-строки

вспенятся под мостом

и уплывут в потоке

глинистом и густом…

* * *

Мелкая погрешность и ошибка

нудным алгоритмам поперёк -

маленькая красная машинка,

дерзости шипучий пузырёк,

посреди досадного круженья

скоростных развязок и колец,

храбрая участница движенья

тель-авивских кровяных телец.

Как дитя показывает гордо,

охая притворно и хитро,

алое дыхательное горло,

плачем воспалённое нутро,

как душа, что просится из тела -

напрочь, на свободу, наугад -

так её хочу!

верней, хотела

миллион шипучих лет назад…