Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «ТАМ»

ЭТИМОЛОГИЯ

- Ауфвидерзеен, - говорит немец

И уже планирует будущую встречу.

- Бай, - щёлкает каблуками гражданин мира, -

Ну, всё, пока, счастливо оставаться...

- Бай-бай, - шепчу я ему вслед, -

Ты прав, - мы все здесь, действительно, спим...

И пылкий итальянец,

Целуя воздух смуглыми губами:

- Аривидерчи! – предвкушает скорое свиданье...

И француз, чиркая в воздухе своим острым орэвуар,

Зажигает огонёк веры в надёжное устройство мира.

И, может быть, даже эскимосы,

Перебирая в своих серебристых-шоколадных головах

Целую сотню имён такого, в сущности, обыкновенного снега,

Оставляют себе при слове расставанья

Хотя бы снежную, нежную капельку надежды...

И звенят, звенят колокольцы,

И северное сиянье раскалывает небо

На тысячи сверкающих осколков.

- Мы обязательно, однако, вернёмся, -

Кто может знать, кто может знать...

И только русский, прощаясь,

     ни на что не надеется:

Он знает, что печаль – это печать,

           и она неизбывна,

       и что разлука – сука

                 лукавая –

             не может быть краткой, 

          как школьная переменка, она

                        разливается,

          и не видно уже никаких берегов.

                   Весь мир – разлука... 

           И потому, прощаясь, молча кричит

                       И в тайне молит

                     Хотя бы о прощении. 

                Прощай, радость, жизнь моя!

Auf Wiedersehen (немецк.) – до свиданья, увидимся снова.

Good bye (англ.) – примерно: счастливо оставаться, от детского «бай-бай».

Arivederci (итал.) – опять увидимся.

Au revoir ( франц.) – что-то в том же роде.

Прощай, прощанье – русское, роковое, похожее на рыданье и просьбу о прощении.

ИЗ ПРЕЖНИХ СНОВ

Как на вечную разлуку

Всякий раз с тобой

Расстаюсь! И множу муку,

Ангел мой.

Колокольчиком хрустальным,

Зовом, глубиной,

Перламутром, далью, тайной

Э т о  надо мной...

Мы забыли:

Мы летели

На огонь ... звезды?

Мы устали,

Мы сгорели? –

Помнишь ты?

Потому так больно снова,

Заново, опять

Золотое наше Слово

Вспоминать.

Узнавать Огонь и Влагу

Здесь, в траве, в цветах,

И нездешнюю отвагу

Низвергаться в прах...

Там, за гранью жизни тесной,

В ясном свете дня,

Полнозвучном и чудесном,

Ты узнал меня...

Но темны земные встречи,

Горек долгий путь, -

Ангел мой, задуем свечи...

Вспомни и забудь.

Номинация «ЗДЕСЬ» 

СТЕНА ПЛАЧА

1. Если бы в Тебе не было любви,                                                              

Откуда бы в нас была любовь,

Которая никогда не кончается?

Но ведь Ты – убиваешь!

Ни один волос, - говорили наши мудрецы,

Ни один волос не упадёт с головы...и так далее.

Весь этот мир, вся  Земля – камера смертников,

Бойня, которая никогда не кончается!

Я не могу больше слушать про вечную жизнь, -

Здесь, на Земле, ежемгновенно

Рушатся живые сосуды, созданные Тобой.

Боже, что ты наделал?

Только не надо - о величии замысла*, о тикуне**, гильгулях...***

Лучше загляни                                                                           

В помрачённые глаза рыбы с вырванными жабрами, -

*О величии замысла – намёк на Йова, на ответ Всевышнегоего потрясённой душе.  

** Тикун – исправление, каббалистический термин.         

*** Гильгуль – кругооборот душ, реинкарнация, каббалистический термин.

2. Как одиноко в Твоём мире, Господи!

Ты играешь в нас?

Из ничего творишь нечто:

Мнёшь, формуешь, закаливаешь,

Отсекаешь лишнее...

(А лишнее – это детские пальчики

Моей кроткой мамы,

Её лёгкая плоть, вся жизнь,

Которую мы закопали в землю...)

Не отступаешь от своего совершенства

Ни на йоту.

Хлеб стыда!

А хлеб, пропитанный кровью, потом

И всем остальным,

Несъедобный хлеб,

Дарованной Тобой жизни,

За которую ещё платить и платить...

Может, всё  э т о  - сон?

Сон, который снится и снится твоему Адаму?

Существу, у которого так и не заладился

Роман с  Ж и з н ь ю?

Ведь Hava, Ева на Твоём святом языке

Всего лишь – жизнь.

Так позови нас, зазвони в колокольчик:

Хватит, пора вставать!

НЫРЯЛЬЩИКУ  КРАСНОГО  МОРЯ

Кто ныряет в голубые бездны,

В синий омут с головой, -

Для того понятней и чудесней

Шёпот звёзд и поздний чай с халвой, -

Чай вдвоём, и лунная дорожка,

Вдох и выдох, вздох и благодать...

Погоди, ещё – ещё немножко:

Мы не будем больше умирать!

Сладость мира скорлупой сокрыта

(Выходи на битву, старый крот*!), -

Океанской свежестью забытой

Веет от предчувствия высот...

А пока – в коралловые грёзы,

В плотную, тяжёлую волну!

И совсем-совсем не видны слёзы,

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

                «Самая глубокая эмиграция – из жизни в жизнь.»

                                                                  Лао Цзы

* * *

Ничего не осталось от той Аргентины,

Кроме смутной, навеянной, зыбкой картины:

Краснопёстрые крыши и белые зданья,

Океанский прибой, старый порт и прощанье.

Я – прекрасная дама (и шляпа, и платье!),

Мой морской офицер, наши дети, объятья...

Всё, что было, - расстаяло, как не бывало

(Всем спасибо, привет, - начинаем сначала?).

И опять (стрекотанье мотора и плёнки?) –

Детский сад, детский ад, и бирюльки, пелёнки...

Наши страхи и страсти – святая корова

Всё слизала, - и где мы, и что мы? и снова?!

Значит – прах, суета, дуновенье, пустышка?

Чепуха чепухи? – просто детская книжка?..

Книгу Жизни, похоже, ещё не раскрыли, -

Просто жили – страдали, кипели, любили...

Снов во сне – не удержишь:

Всплывают и тают.

Только мучает что-то в груди

И – сверкает...

ПИСЬМЕНА В СЕРДЦЕ

1. в  Летнем саду,в воскресенье

В Летнем саду мы нашли с Коллегорским отраду,

Мраморных статуй узрели немую беседу,

Солнце садилось, - и так золотило ограду,

Что забывали про ужины мы – и обеды,

Впрочем, мы были голодны и нищи, как звери,

Век накренился, а сердце давно уж разбито,

Но – открывались дворцов золочённые двери!

Но – обдавало сияньем и наше корыто!

Чайка летела, - и Баха являлось наличье

В мире безумном, безродном, причинном и сиром,

И мой товарищ, исполнен красы и величья,

Зонт свой дырявый, как знамя, носил перед миром,

Псиною пахло, то зонт источал ароматы,

Чёрные ангелы строго смотрели с Сената,

В Летнем саду, в воскресенье, гуляли когда-то                                       

Зимнего века бесценные два экспоната.   

 2. памяти поэта

Что наш друг Авалиани, страстотерпец языка?

    Попивая Телиани, cочиняет на диване? –

Сквозняком через века - не кончается строка...

Никогда не счесть алмазов ни в пещерах, ни в ночи,

           Ни в зеркальных чудо-фразах*.

                Сердце пылкое, кричи.                                                                    

Лепет листьев, рокот слов, cнов чудесные виденья...

В белом коконе зимы мы вошли в стихотворенье 

                  И уже не властны мы:

Звук серебряный коньков, слёзы, страхи, звон подков...   

                В жерло, в бездну языка,

                В зазеркалье Корнесловья

                Унесла его Река

                От земного суесловья, -

                В молоко и мёд Зимы

                Залетейского разлива,

                За кудыкины холмы...

                речь река реку счастливо

3.  не прощаясь                                                                   

Я знаю, я буду Вам сниться,

И сладкие слёзы во сне

О том, что уже не случится,

Так больно вернут Вас ко мне.                                                                            

А море и берег пустынный,

И странная эта страна, -

Всё именем станет единым,

Моим, - голубым, голубинным... –

Незримой судьбы письмена.  

*Дмитрий Авалиани – автор диковинных палиндромов («зеркальные чудо -фразы»), перевёртней, анаграмм и просто прекрасных стихов. Образ Зимы, здешней и нездешней, залетел в это стихотворение как-то сам собой. Позже я узнала о подробностях гибели замечателного Д.А. под колёсами автомобиля, - это случилось в Москве, накануне Нового года, 19 декабря 2003 г.