Конкурс поэтов-переводчиков
Номинация «СВЕЧА ТОЛМАЧА»
GEORGE GORDON BYRON
HEBREW MELODIES
Д.Г. Байрон. ИЗ ЕВРЕЙСКИХ МЕЛОДИЙ
Джордж-Ноэль Гордон лорд Байрон (George Gordon Byron, 1788 – 1824), родился в Лондоне, покинул Англию в 1816 г., умер в Греции.
SHE WALKS IN BEAUTY
She walks in Beauty, like the night
Of cloudless climes and starry skies,
And all that’s best of dark and bright
Meet in her aspect and her eyes,
Thus mellowed to that tender light
Which Heaven to gaudy day denies.
One shade the more, one ray the less,
Had half impaired the nameless grace
Which waves in every raven cress
Or softly lightens o’ver her face,
Where thoughts serenely sweet express,
How pure, how dear their dwelling-place.
And on that cheek, and o’ver that brow,
So soft, so calm, yet eloquent.
The smiles that win, the tints that glow,
But tell of days in goodness spent.
A mind at peace with all below,
A heart whose love is innocent!
ОНА ИДЁТ, ПРЕКРАСНАЯ, КАК НОЧЬ
Она идёт, прекрасная, как ночь
В безоблачной и многозвездной дали,
И темноте, и свету – словно дочь -
В её очах закаты угасали,
Самих себя пытаясь превозмочь,
Чтоб резкие тона нежнее стали.
Чуть посветлей иль чуть погуще тень –
И блекнет вдруг пленительное нечто
В её кудрях, естественных, как день,
В её лице и робком, и беспечном,
Где светлых дум так безмятежна сень,
А помыслы чисты и безупречны.
Так алы губы, так красноречивы
И взмах ресниц, и выгнутая бровь,
Глаза её, туманные как сливы,
Улыбкой тихой покоряют вновь,
Сияет в них покойно и стыдливо
Святой души невинная любовь.
MY SOUL IS DARK
My soul is dark – Oh! Quickly string
The harp I yet can brook to hear,
And let thy gentle fingers fling
Its melting murmurs o’ver mine ear.
If in this heart a hope be dear,
That sound shall charm it forth again:
If in these eyes there lurk a tear,
Twill flow, and cease to burn my drain.
But bid the strain be wild and deep,
Nor let thy notes of joy be first:
I tell thee, minstrel, I must weep.
Or else this heavy heart will burst,
For it hath been by sorrow nursed,
And ached in sleepless silence long,
And now ‘tis doomed to know the worst,
And break at once – or yield to song.
ДУША МОЯ МРАЧНА
Душа моя мрачна. Играй, играй,
Певец, на арфе этой нежной
И чутких рук от струн не отрывай,
Бросая в уши мне призыв мятежный.
И если в сердце теплится надежда,
Волшебный звук разбудит разум мой,
И если слёзы трогают как прежде,
Горящий лик омоется слезой.
Пускай напев и дикий, и печальный,
Как крик гусей, собравшихся в отлёт, –
Пойми, я должен выплакать отчаянье,
Иначе боль мне сердце разорвёт.
Душа тоскует, зная наперёд,
Что ждёт её среди теней безвестных, –
Не вынеся молчания, умрёт.
Или солжёт, чтоб воплотиться в песнях.
WHEN COLDNESS WRAPS
When coldness wraps this suffering clay,
Ah! whither strays the immortal mind?
It cannot die, it cannot stay,
But leaves it darken’d dust behind.
Then, unembodied, doth it trace
By steps each planet s heavenly way?
Or fill at once the realms of space,
A thing of eyes, that all survey?
Eternal, boundless, undecay’d,
A thought unseen, but seeing all,
All, all in earth or skies display’d,
Shall it survey, shall it recall:
Each fainter trace that memory holds
So darkly of departed years,
In one broad glance the soul beholds,
And all, that was, at once appears.
Before Creation peopled earth,
Its eye shall roll through chaos back,
And where the farthest heaven had birth,
The spirit trace its rising track.
And where the future mars or makes,
Its glance dilate o’ver all to be,
While sun is quench d or system breaks,
Fix’d in its own eternity.
Above or Love, Hope, Hate or Fear,
IT lives all passionless and pure:
An age shall fleet like earthly year,
Its years as moments shall endure.
Away, away, without a wing,
O’ver all, through all, its thought shall fly,
A nameless and eternal thing,
Forgetting what it was to die.
КОГДА ОБЪЕМЛЕТ ХЛАД БОЛЬНОЕ ТЕЛО
Байрон-сюита, 2014 – (вариации на русском языке)
Когда объемлет хлад больное тело,
Наш дух бессмертный отлетит… Куда?
В стремлении к последнему пределу,
Свой тленный прах забудет навсегда.
Бесплотный и свободный, он пронзает
И пустоту, и звёздные миры,
Летит, как будто видит цель и знает
О правилах Космической Игры,
Где только Мысль несокрушима, вечна.
В безмерной памяти она хранит
Следы планет и громовое Нечто,
Дробившее алмазы и гранит.
А тень ушедших в ночь тысячелетий
Отбрасывает в будущее свет,
И в том дрожащем ультрафиолете
Мелькают иероглифы примет.
Толкуют их безумные пророки,
Подсказки принимая от Того,
Кто мог назвать события и сроки
Ещё до сотворения Всего.
А души тех пророков (и поэтов!)
В мгновенье достигают высших сфер,
Земную память сохранив при этом
О чувствах и желаньях. Например,
О жажде славы и любви. И даже
О неизбежных терниях венца…
Есть До и После, Вечно и Однажды,
И не было Начала и Конца.
Погаснет Солнце медленно, не сразу,
Безлюдной станет мёрзлая Земля.
И, чуть подумав, Абсолютный Разум
Начнёт Игру (в который раз!) с Нуля. | 
