ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2021. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»
Номинация «Там»
* * *
Взлетая над лесом памяти, рули аккуратней.
Очень хрупкие здесь деревья,
Падают при малейшем ветре.
Очень хрупкие здесь строения,
Из рассыпанных Временем кубиков
только такие и сложишь.
Пространство вот-вот отгрызет окно,
и будет дом - без окна,
И небо расположится по-хозяйски в бывшей детской.
* * *
Родина предпочитает поэтов
в виде профиля на медали,
в постмортеме, в упаковке воспоминаний,
в лентах и буквах, в металле.
Родина выпивает героев
залпом (мне безо льда),
выпиливает, выжигает по дереву,
торжество уроков кройки и труда.
Номинация «Здесь»
* * *
Чем больше себя описываешь, тем дальше уходишь в тень,
тем гуще тебя заштриховывают мазки ее маскхалата,
а в кармане растет, потягивается комнатный Франкенштейн -
собственной несостоятельности пугающим артефактом.
Если с утра забрести на "блошку", где среди хлама порой
можно найти вещицу, достойную Аладдина;
заплатить, не торгуясь, за вырубленную топором
отметину на памяти, домой донести невредимой;
eсли вглядеться, прищурившись, можно заметить, как,
зажатая на полке меж сахарницей и чашкой с опивками чайными,
в универсальном жесте, в отчаянии вскинутых рук
женщина за стеклом лоб о часы раскалывает.
Если вычертить карту: потери, петарды, вмятины, седина,
точечность губ соединить пунктиром,
то-то смогли б удивиться знакомые,
принимающие тени за знания другого или себя,
зоопарк за микромодель животного мира,
производное за искомое.
Безопасные воды Брайтонa
Океан моей зрелости — это Beach, бич бомжей,
ВИЧ использованных иголок,
Безопасные воды Брайтонa,
Обруч железных перил между досками и песком.
Я была лучше и чище, онегин,
До шага в седую колючесть вечернего пляжа,
Но здесь я хотя бы схожу за свою,
Или мне это кажется?
По настилу течет моча, орудие пролетариата,
Настигая кроссовки,
Сплетая потоки.
Безопасность на водах – заплыть подальше
От себя,
От того, что зовут душой
Или духом
Предпринимательства…
Бедный йорик
Или гарик
Обгладывается альбатросом,
Птица чавкает,
С черепа рвет ошметки.
Торопясь, раздеваюсь рядом,
Присыпаю песочком шмутки.
Преодолевая страх захлебнуться страхом,
Вступаешь в новую стадию отношений с водой.
Мой ленивый кроль – просто белый кролик,
В спешке гребущий практически по-собачьи
Прочь из голландского кружева пены,
Пряча усики, ушки, лапки от гуляющих по променаду,
Где одетый голого не разумеет.
Пока не всосал тебя Брайтон в одну из прибрежных воронок,
Вплывай под распяленный циркуль надземки,
Где зловещим мисспеллингом, чуть не ругательством,
Реет реклама “Brighton your smile”,
Выплывай на горячий распаренный воздух
Поздней улицы Икс,
Темной алгебры улиц,
Алфавита сквозных авеню.
Орудие пролетариата течет по ступеням.
Номинация «Эмигрантский вектор»
* * *
В ясные дни сквозь меня можно увидеть море
и бело-жёлтый берег. Если не шевелиться,
то из молочной дымки проступят вскоре
дальний корабль и ростр молодые лица.
Видишь? Забытое, растраченное на открытки
спит – неразменной валютой, и воздух над ним фиолетов.
Море, во снe ворочаясь, сияет не хуже слитков.
Море видно сквозь Лотов, тем более, сквозь поэтов.
Жаждет фрегат, ожиданием долгим сморен,
штиль променять на шторм, на полсотни качек.
…Море досталось тем, кто объелся морем,
море для них давно ничего не значит.
Но сквозь меня порой
видно обмылки отлива,
размытую акварель, местных наяд купанье.
Много ли нужно, чтобы прослыть счастливым?
Снится всю ночь строка, далее всё в тумане.
Если вздумает саднить задетое неосторожно,
то – на бинокль раскошелиться или визы какой добиться.
В крайнем случае, сквозь меня
море увидеть можно,
если не шевелиться.
Главное, не шевелиться.
Дерево оплавленное
Я знаю, где прячется этот чудесный
феномен лесной! В буреломе нетесном
за скудным лесочком наткнулась недавно:
течет древесина как лава, как тесто.
Легенды о них вы слыхали едва ли.
Так, видимо, плачут горячие камни.
Так плавятся заживо те, что без кожи.
Я тоже оплавлена. Тоже, похоже,
из тех, что стекают по собственным веткам,
но (словно волшебное дерево сейба)
(как лев из Люцерны, страданье на морде)
пытаются жить (не собрали костей бы
в обычном лесу). Ствол не стоит стараний-
в костре не горит – не пойдeт на сараи.
Деревьям таким лесорубы не рады.
Ты – леса упырь. Ты – исчадие сада.
Проток для упрямства найти по себе бы
и, собственных веток сминая преграды,
сухие листы словно страхи листая,
скрываясь от жара, разгрома, раздрая,
на юг протекать, с тяготеньем не споря,
колец вертикальных наращивать шайбы.
Стремится спастись? Уползает? А впрочем,
движение лучше, чем ступор, чем корчи,
движение — это свобода от скорби,
ползи, не сдавайся упрямому спазму,
прочувствуй движенье
(не сразу)
(не сразу)
Оплавлена болью, но что оказалось:
я плачу как ствол,
нo земли не касаюсь.
| 
