ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА – 2015. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»

* * * 

Провожают меня братья

с песнями в солдаты.

Но один вопрос, по правде,

мучает проклятый:

все ли сбудется со мною

по Господней воле?

…Тучки лепятся толпою

вдаль, на богомолье,

словно шелковых, воздушных

переливы тканей,

промельк подвигов грядущих,

бед предначертанья…

Но заволновались лодки,

завизжали чайки.

На мгновенье мы оглохли…

Прощайте!

Выйду, юноша-воитель,

за межу реки.

Смутный Ангел мой-Хранитель,

Сбереги.

1983, Кишинев

Дембельская весна-85

Поверить трудно: кончилась зимовка –

будто ломота в косточках замолкла.

Как зримо чёрствый снег в размерах тает!

И вороньё в грачей перетекает…

Мы топаем воскресным лёгким строем.

Поодаль спят лесные сосны, ели.

А мы поём в своей землистой хвое

второгодичных вытертых шинелей.

И хоть всегда в готовности и бденье

солдат, вечнозелёное растенье,

есть радость в смене тягловых сезонов,

особенно в закрытых гарнизонах.

Март 1985, Минск

Номинация «ЗДЕСЬ»

Жаркий день в Авиэзере

Входит жар в зеленые тенета

сухоземных иудейских дол

сквозь ячеи воздуха и света

как клеильная вода в помол -

целым водевом в холмы и влоги,

поиголочно в косму волчцов,

живоглот, сжирающий до крохи,

прободающий до праотцов.

Всё ему – живец, жратва, нажива.

В коже моря он, у нор в силках,

в шлаках солнц, в заспелости инжира,

и в ночных цехах степных цикад.

Заостряются черты Творенья.

Круп Иуды худ и островерх.

И поштучны мундштуки-деревья

в обезвоженной как жмых траве.

Жаркую, от корня и до кряжа,

заострившуюся как кадык,

можно выкорчевать как поклажу,

всю страну из суши и воды,

клоком шерсти выдрать из кожуха,

чтобы не приваживала жар

неустанным приношеньем тука

серых дол и моховых кочкар,..

чтоб ужасный Промысел Господний,

сняв наводку с зарубежных сёл,

молоньёй в надолб громоотводный

свёл Себя в Иуду и замолк.

осень  1994, Хаела, Авиезер

Йом Киппур* в Авиэзере

Как поздняя поддельная мазня,

сколупнутая с фресок и мозаик,

действительность, как бабья лазготня,

с немых сухменищ Айялы сползает.

Я говорю о теплых судных днях.

В лице Земли еще гримаса лета.

Рожковый лес сухор и порохняв,

гора сыпуча и пыльноколейна.

На тракте ни гудка, ни колеса,

лишь поползуха пыли и помета.

Скрипучий очеп солнца, птиц гмыза, -

вот все, что на слуху в начале года.

Живцовый говор птиц и сосен вырь,

в логу овец звенящие ботала.

Слань влумин и холмов колосевых –

вот все, что Божий Суд сопровождало.

Казалось, взбучь себя и опрокинь,

осядешь в том же окруженье летнем.

С тех пор мне не с руки судить других,

поскольку надо мною суд поседни.

*Йом Киппур (иврит) – Судный День (ежегодный – в еврейском календаре).

 Осень, 1995, Авиезер

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

* * * 

Оврага и тени, тумана и шири

душа ли запросит…

Ни сна, ни смятенья в преснявом эфире,

ни лька-заболосья.

Ни тминных изветрий покосного луга,

ни таволги всочной,

ни тинных заметов, ни хвойного духа

во вздошенных соснах.

И как результат - ни покоя, ни воли,

ни строя, ни лада.

Лишь страстные кости мои карамболем

стучат разнолапо.

Как векша снуют при ходьбе и на стойме - 

я жив и по сей день!

Но я как река, что в отрыве от поймы

речного  бассейна,

сегодня являю лишь то, что являю.

Не то же как прежде,

когда вся природная слава былая

взрывала мне вежды.

В Святой же Земле я не встретил природы.

Здесь что-то другое.

Другое значенье у ржи и солоды,

постынь и погорий.

Тесны и сухи иорданские воды,

излоги, замуты.

Хрупки и ломучи как пчёлые соты

макеты Иуды.

И лес, и гора, и рассоха светанья,

и овидь степная -

тесны, невсамделишни, шатки, пуствяны,

как рама вставная.

Но в каждом удоле - мораль мызгянная,

суха и мосласта.

И правда разлуки, и правда изгнанья

                               сквозит сладострастно.

Одна сухоземная пресная правда.

Ни хмеля, ни сусла.

Пустынный и хлопотный век эмигранта

сквозит заскорузло. 

* * * 

«Струю свою струю…»

Евгений Хорват

Не хочу учить английский,

в программисты не хочу.

Мне б догрызть свои огрызки

и домчать свою мочу.

Мне б – без дальнего прицела,

не откладывая впрок,

цепко и остервенело

выгрызть свой житейский срок,

непаскудно прокормиться,

устояться как штатив,

не поддавшись в программисты,

в Штаты также не свалив...

Эти дохлые шаблоны

вытоптаны как трава.

Я ж – неловко и смущенно –

вхожу в узкие врата.