ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2015. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»  

Тебе дарю слова любви

Мой первый вздох, мой первый крик

Приняли берега Амура,

Стал сосен корабельный скрип

Шансоном  Шарля Азнавура.

Качали колыбель вразнос

Ветра не утихавшей бури,

Прикрыл младенца альбатрос,

коснувшись  белоснежной грудью.

Укрыла пледом кружевным

Громада туч многоголосных.

С тех пор во мне не устраним

Волшебный звук кончерто гроссо.

Дитя циклона и дождя,

Не мыслю жизнь  свою без лиры,

И тени пращуров меня,

Сойдя с небес, благословили.

Мой дорогой клочок земли,

Свидетель моего рожденья,

Тебе дарю слова любви,

А ты даешь мне вдохновенье.

Ананасы в шампанском

«Ананасы в шампанском – это вкусно и остро!», -

Так писал Северянин, он-то знал в этом толк.

А меня обнимает в чем-то розово-пестром

Молодая березка, предлагая свой сок.

Как целительный маг, эта влага - волшебник,

Принесла мне любовь, принесла мне покой,

Распустила клубок  угрызений душевных,

Прикоснулась ко лбу материнской рукой.

Прижимаюсь щекой, как  к ладони Иисуса,

Я к березке-землячке, как  бродяга-листок,  

«Ананасы в шампанском» -  может быть, это вкусно,

Но милей и роднее мне березовый сок.

Номинация «ЗДЕСЬ» 

Маре Залите*

Ты Латвию в платочек завернула

И, онемев, застыла в тишине,

Печаль твоя мне душу всколыхнула,

Тебе не сладко, нелегко и мне.

Твоя земля, искромсанная плетью,

Изломанная мрачною судьбой,

В дни радости и в годы лихолетья

Мне стала наречённою сестрой.

И если не дано мне захлебнуться,

Вдыхая зов и плач латышских дайн,

Позволь к Тебе неслышно прикоснуться

И принять боль кровоточащих ран.

Пусть голос мой не слышен в скорбном хоре,

(Я маленький обычный человек),

Но я  с тобою  в неутешном горе

И буду там поныне и вовек.

*Мара Залите – известная латышская поэтесса

Таинственный Кристап*

Волшебные звуки органа

Прижались к неровностям плит,

На правом брегу Даугавы

Таинственный Кристап стоит.

Примкнув к великану смиренно,

Как инок к горящей свече,

Мальчищечка - агнец невинный,

Сидит у него на плече.

В далёкие дни поселенцев

(Как сказывал древний старик)

Он вывел из леса младенца,

Рванувшись на жалобный крик.

А утром, проснувшись с улыбкой,

Увидел:  спасенного  нет,

Но, вместо него, на подстилке -

Гора   золоченых монет.

Согласно преданью  и мифам,

Простой человек Христофор*

Построил красавицу Ригу.

Дитя ж  был -  Иисусом Христом.

Большой Кристап — деревянная скульптура  фольклоризировавшегося в средневековой Риге образа св. Христофора.

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР» 

Париж, Париж! Я весь в парижских чарах…

Из цикла «Русский Париж»

Париж, Париж! Я весь в парижских чарах.

О, вечный Лувр! О, сказочный Монмартр!

Здесь, в тишине таинственных кварталов,

Творили Беранже, Золя и Сартр.

Но были здесь и «Русские балеты»,

Шаляпин услаждал французский слух,

Шмелёв, Алданов не канули в Лету,

Увы, их нет, но вечен русский дух

Посланников, отброшенных в скитанье

По прихоти бездумных мудрецов,

Изгнанников, хранивших завещанье

Своей Отчизны, дедов и отцов.

И награждая Бунина медалью,

С победной Одой выступил король,

Но не унять безмерное страданье,

Не заглушить отверженному боль.

Я слышу, как из мрачного изгнанья

Вы называли Родину женой,

В немой тоске, в безудержном отчаяньи

Вы ждали приглашения домой.

Вы слали ей свои стихотворенья,

Слезами орошали дневники,

Но гасли имена в траве забвенья,

Земля отцов не подала руки.

Жрецы и жрицы дверь не отворили,

Народ покорный был послушно нем,

Они не понимали, что творили

В кровавой паутине догм и схем.

Так хочется воздать в моленьи руки,

К иконе на коленях приползти,

Устами жизнью обделенных внуков

В сердцах воскликнуть: «Господи, прости»!

Вацлав Нижинский – «Бог танца»

Из цикла «Русский Париж»

Сравнить танцора с древнеликой фреской

Мог только фешенебельный Роден.

Такого мастерства, такого блеска

Париж не знал с бошановских времен.*

Сюрприз фортуны – „Русские балеты”,

Сломившие привычный антураж,

Нижинского полёт инопланетный,

«Нарцисса» эротичный эпатаж.

Все было виртуозно-утонченно:

И дерзкие   движенья, и модерн.

Парижским духом заново рожденный,

Он вскрылил, как мифический виверн.**

«Царь воздуха», «восьмое чудо света»,

Он в танце Терпсихору целовал,

Любимец Аполлона Мусагета.

«Я – божий клоун», - вот его слова.

* Танец стал превращаться в балет, когда его начали исполнять по определённым правилам. Впервые их сформулировал балетмейстер Пьер Бошан, возглавивший в 1661 году французскую Академию танца (будущий театр Парижской оперы).

**Виверн – чешуйчатый дракон. Его изображение использовали в геральдике, как знак силы.