ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА – 2015. Конкурс поэтов-эмигрантов «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТРОР»
Номинация "ТАМ"
* * *
Покинул Русь – страну берез,
озер настои голубые.
Что ж навсегда с собой унес
я по просторам ностальгию?
Древнейший Иерусалим...
Священны камни вековые...
Мечта? Каприз – пройтись по ним?
Иль это – генов ностальгия?
СНЕГ В ИЕРУСАЛИМЕ
Юности ветры догнали меня,
чтоб не забылись московские зимы.
Утром на город гляжу из окна –
кружится снег над Иерусалимом.
Пальмы тропической белый берет,
и на сугробах горят апельсины
вмятиной золота на серебре...
Кружится снег над Иерусалимом.
В детстве гадалка пророчила мне:
в городе знойном дорогу к любимой
я отыщу, когда выпадет снег...
Кружится снег над Иерусалимом.
В смене столетий не все – суета,
если сердца еще словом ранимы.
Души чисты перед Богом, когда
кружится снег над Иерусалимом.
Номинация "ЗДЕСЬ"
ИУДЕЙСКАЯ ПУСТЫНЯ
Окно мое не на фруктовый сад –
глядит на Иудейскую пустыню.
Одно здесь корни дерево пустило –
на нем раздора яблоки горят.
И раскаленный воздух недвижим,
и жар песка не остывает ночью.
Я дом построил, где пророк пророчил,
что возродится Иерусалим.
Окно мое – не на фруктовый сад...
Пейзаж вдали – верблюды, бедуины.
Как будто написал свою картину
художник много сотен лет назад.
Рассвет встречая, птицы не поют,
а слышен сонный голос муэдзина.
Окно на Иудейскую пустыню,
где иудеи больше не живут.
МЕРТВОЕ МОРЕ
Мертвое море... Живая вода...
Мама когда-то мне сказки читала:
воинов чудо-водою спасали –
не оставалось от ран и следа.
Мертвое море... Живая вода...
Ветер столетий бездомно бродяжит.
Горы вокруг, как библейская чаша, -
слезы людские стекают сюда.
Мертвое море... Живая вода...
Предком не сломанный меч Амалека
вновь занесен над моим грозным веком.
Кто сможет выбить его навсегда?
Мертвое море... Живая вода...
Грешен народ мой, но я заклинаю:
"Бог, не наказывай снова изгнаньем.
В странах заморских чужая звезда".
Мертвое море... Живая вода...
Время – водою в песок безвозвратно.
В скалах – печатью навечно Масада.
Все – суета, но не все – без следа.
Мертвое море... Живая вода...
Номинация "ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР"
* * *
Для чего я рисую тебя на песке,
если властное море уносит твой профиль?
Мы бродили с тобой по вечерней Москве.
А теперь адреса – Тель-Авив и Торонто.
Изучила английский, я знаю иврит.
Все меняется: чувства, идеи и вкусы.
Что ж по-русски мы, номер набрав, говорим?
Что же письма, по-прежнему, пишем по-русски?
Было много дорог... Для чего мы с тобой
Повстречались когда-то? Чтоб снова расстаться?
Коль евреев избранниками сделал Бог,
что ж изгнанниками отовсюду мы стали?
Мы, собравшись, уходим по странам опять.
А расставшись, - мечтаем о том, чтоб собраться...
Что он слышал, далекий мой дед, про Арбат?
Что услышит, далекий мой внук, об Арбате,
Бог омыл Авраама хевронским дождем.
Почему же потомки живут не в Хевроне?
Где б ни жили евреи, везде мы живем,
будто поезда ждем каждый день на перроне.
Почему Моисей вел народ сорок лет
по пескам? Чтоб собрать вместе три поколенья?
Кто и дня не прожил на заморской земле,
никогда не узнает мученья сравненья.
Я поступки других не привык разбирать.
Разобраться б хоть раз до конца в своих чувствах.
Днем – манит Дизенгоф, ночью – снится Арбат,
дом, где мама читала мне сказки по-русски.
ЛИНИЯ ГРАНИЦЫ
Эта линия границы
жизнь разделит пополам.
За окном вагона – лица.
Нынче здесь, а завтра – там.
Маски власти... Страсти странствий...
Песни стран, где был наш стан...
Мы, евреи, как цыгане:
нынче здесь, а завтра – там.
Что изгнанье? Наказанье
за грехи шлет Небо нам?
Мы, евреи, как цыгане:
нынче здесь, а завтра – там.
Срок настал иль ветер сильный?
Сорван лист. Куда летит?
Снова к Иерусалиму
все пути, как ни крути. | 
