ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА — 2016. Конкурс поэтов-переводчиков «Свеча толмача»
Бен Хехт
или Хект (англ. Ben Hecht; 1894 — 1964) — один из самых успешных и востребованных сценаристов классического Голливуда. Первый сценарист, удостоенный премии «Оскар». Из семьи минских евреев. Родился и умер в Нью-Йорке, но молодость провёл в Чикаго. Пик голливудской карьеры Хекта пришёлся на предвоенные годы. В 1939 году по его сценариям были поставлены все три самые кассовые ленты этого года — «Унесённые ветром», «Грозовой перевал» и «Ганга Дин». В 1940-е годы Хект, разделявший идеи В. Е. Жаботинского, встал на позиции радикального сионизма. Он подвергал острой критике еврейские организации и британское правительство за то, что они сделали недостаточно для предотвращения Холокоста.
Ballad of the Doomed Jew of Europe
(английский язык, источник — http://www.weissmandl.org/Poems/Ballad_of_the_Doomed_Jew_of_Europe.html)
Four Million Jews waiting for death
Oh hang and burn but - quiet, Jews!
Don't be bothersome; save your breath -
The world is busy with other news.
Four million murders are quite a smear
Even our State Department views
The slaughter with much disfavour here
But then - it's busy with other news.
You'll hang like a forest of broken trees
You'll burn in a thousand Nazi stews
And tell your G-d to forgive us please
For we were busy with other news.
Tell Him we hadn't quite the time
To stop the killing of all the Jews;
Tell Him we looked askance at the crime -
But we were busy with other news.
Oh World be patient - it will take
Some time before the murder crews
Are done. By Christmas you can make
Your Peace on Earth without the Jews
September 14, 1943
Европейский еврей – баллада о обречённом
Четырем миллионам погибель грозит –
Но потише, евреи! - хоть сгиньте, сгорите,-
Но не будьте назойливы – этого мир не узрит,
В нём ведь столько случается важных событий.
Четырем миллионам – похоже на ложь.
Даже наш Департамент не одобряет
Этой массовой бойни – но этим его не проймёшь,
Он другими делами сейчас заправляет.
Вы падёте, как будто под корень подрубленный лес,
Вы истлеете тысячами в нацистской печи,-
И пошли нам прощение, Боже, с небес,
Что мы, занятые новостями другими, молчим.
Расскажите Ему, люди грешной земли,
Что у нас было время евреев спасти,
И что мы возмущались, но мы ничего не смогли,
У нас были другие важные новости.
Погоди же, имей терпение, не торопись,
Ты вздохнёшь с облегчением: мир, торжествуй,-
От евреев очистят бригады убийц
нашу землю – наверно, уже к Рождеству.
Во́льфганг Бо́рхерт
(нем. Wolfgang Borchert; 1921, Гамбург — 1947, Базель) — немецкий поэт и писатель, чья пьеса «Там, за дверью» явилась одним из важнейших литературных документов Германии XX века, а сам поэт занял заметное место в эпохе безвременья немецкой культуры, «часа ноль», наступившего по окончании Второй мировой войны. Уже в июне 1941 года после окончания театральной школы призвали в армию — на Восточный фронт. В своих письмах Борхерт критиковал партию, государство и вермахт. В ноябре 1942 года из-под Смоленска его, обмороженного и тяжело больного, отправляют в Германию на лечение. Он отсидел в тюрьме в общей сложности 17 месяцев; это окончательно подорвало его здоровье. После окончания войны работал в гамбургском театре.
Brief aus Russland
(немецкий язык, источник — http://www.gutefrage.net/frage/wolfgang-borchert-lyrik-facharbeit)
Man wird tierisch.
Das macht die eisenhaltige
Luft. Aber das faltige
Herz
fühlt manchmal noch lyrisch.
Ein Stahlhelm im Morgensonnenschimmer
Ein Buchfink singt und der Helm rostet.
Was wohl zu Hause ein Zimmer
Wenn man nicht so müde wär!
Aber die Beine sind schwer.
Hast du noch ein Stück Brot?
Morgen nehmen wir den Wald.
Aber das Leben hier ist so tot.
Selbst die Sterne sind fremd und kalt.
Und die Häuser sind
so zufällig gebaut.
Nur manchmal siehst du ein Kind,
das hat wunderbare Haut.
Письмо из России
Когда во мне сам воздух будит зверя,
Тот ранящий, колючий, словно лёд,
Осколком сердца чую в полной мере:
Поэзией здесь поднят небосвод.
Проглянет утро, шлема сталь блеснёт,
Поёт снегирь, ржавеет шлем напрасно.
Тому, кто горя не хлебнёт,
Ночлег что стόит безопасный?
Но ноги тяжелеют. Мне б ещё
Кусочек хлеба. Завтра лес возьмём мы.
Но как мертво, безжизненно вокруг!
Мне чужды даже звёзд холодных сонмы.
Домá как бы случайно
Вдоль дорог
Рассеяны. Увидеть я не смог
Взгляд детский без тревоги и печали.
Райнер Мария Рильке
Rainer Maria Rilke. Один из самых влиятельных поэтов-модернистов XX века. Родился в Праге, имел австрийское гражданство, писал по-немецки. Жил и работал в Триесте, Париже, Швейцарии. Писал также прозу. Свойственное Рильке стремление «жить среди толпы, но быть во времени бездомным» предопределило его отшельническую судьбу и бесприютность. Гений Рильке одинок. Его восприятие жизни, само его творчество, глубоко затронутое мыслью о смерти, были трагичными. Слово немецкого языка приобрело под его пером исключительную значимость, а его письма представляют собой поразительное свидетельство абсолютной преданности поэзии.
Liebesanfang
(немецкий язык, источник http://rainer-maria-rilke.de/100183liebesanfang.html)
O Laecheln, erstes Laecheln, unser Laecheln.
Wie war das Eines: Duft der Linden atmen,
Parkstille hoeren - , ploetzlich in einander
aufschaun und staunen bis heran ans Laecheln.
In diesem Laecheln war Erinnerung
an einen Hasen, der da eben drueben
im Rasen spielte; dieses war die Kindheit
des Laechelns. Ernster schon war ihm des Schwanes
Bewegung eingegeben, den wir spaeter
den Weiher teilen sahen in zwei Haelften
lautlosen Abends. - Und der Wipfel Raender
gegen den reinen, freien, ganz schon kuenftig
naechtigen Himmel hatten diesem Laecheln
Raender gezogen gegen die entzueckte
Zukunft im Antlitz.
Любви нашей начало
Улыбка нашей первой встречи...
Из волн душистых лип,
из тишины, из вздоха,
Души твоей касанье - воздух взгляда.
Вдруг просиять и удивиться –
До озаренья, до улыбки робкой.
Она напоминала мне зайчонка,
Что в парке на лугу скакал игриво,
младенчество улыбки было в этом.
А позже юность – лебедя изгиб,
Который плавно озеро заката
Надвое рассекал беззвучно.
Ночного неба облачные лики
Грядущее предвосхитили:
Цветок улыбки распустился,
И нам отныне счастье улыбалось. | 
