Конкурс поэтов-неэмигрантов 

Номинация «Неоставленная страна»

ПАСТЬ

Не желая ни ада, ни  рая,

постсоветскую пасть измеряя

(Пермь, Москва и деревня Купрос),

в лагерях для детей зажигая,

по компаниям разным шагая,

вдруг наружу решу сунуть нос.

Гувернатор для европотомков –

избежать пересудов и толков

за своё поведение в пасти.

Может, к солнцу, на берег турецкий –

аниматором, или дворецким

в замок скоттов – подслушивать страсти.

Стать садовником в скромной одежде

на английском газоне, надежде

не давая угаснуть о доме.

Обрести равновесие, крышу,

позабывши «люблю-ненавижу»;

не упомнить страдания, кроме

личных. Ездить на форде трудиться

и однажды на даме жениться,

чтобы отпрыск обрёл благородство.

Вдалеке пасть пасётся с оглядкой…

Или, всласть утомившись над грядкой,

не уйдя в идиотство иль скотство,

заклиная от власти хористов,

что плодят из невежд онанистов,

отдалиться на остров со льдами.

Встретить бодрым подругу с косою.

Восхищение выразить стоя:

«Извлекайтесь из прошлого сами!»

2007

ЖИЗНЬ

На окраине пермской промзоны

тридцать лет я вдыхал ацетон –

потому я хочу быть здоровым

триста будущих лет. И потом –

о свободе ещё помышляю,

что тревожит мозги раздолбаю.

Без богатства свободы не купишь –

и о нём я тоскую в ночи,

но судьба показала мне кукиш,

а подруга сказала: «молчи!»

Расставание было недолгим,

и теперь вместо «мы» лишь осколки.

Жить у моря. Обняться с волною.

Извлекать своё «я» из руин

той любви, что осталась со мною –

вместо той, что осталась с другим.

Не сменить бы промзону на зону –

ведь стихи столь чужды унисону.

Но, проехав по родине хмурой

пару раз – то туда, то сюда –

вспоминаешь второю натурой:

поезда здесь идут в никуда.

Как объятья. Особенно те,

что исчезнуть спешат в темноте.

Время здесь – не идёт и не едет.

Его нет. Даже если кричат

«Ах, помедленней!» – сверху соседи,

или – «Б-быстро!» (затем и зачат).

Его нет, но оно – говорит.

Дабы скрыть свой пустой габарит.

Перейдя на конкретные вещи

(и пространство, и время – забудь),

я возьму свою жизнь, словно в клещи,

и, быть может, проявится суть.

Волн морских – её форма и цвет.

Войн мирских – её гневное: «нет!»

2010

ШАГ

Голова набита пустотой.

Сердце бредит бритвою и морем.

Посредине жизни. Непростой,

с солнечными глупостями. Горе

мне, конечно: буду холостой –

чтобы дети выросли на воле.

Волны моря городского. Шум.

Шелест листьев осени. Суббота.

Воспаряет над душою ум,

увлекаем странною заботой:

кто – резвится, кто – понур, угрюм,

кто – скучает: ждёт, когда – работа,

кто – растерянно глядит в окно.

Для тебя, пожалуй, и пишу я.

Что ты видишь? Впрочем, всё равно.

Радуясь, страдая ли, ликуя –

отовсюду – в дикое кино

ты войдёшь, дождавшись поцелуя.

Обустроишь жизнь. Побьёшь врага.

Станешь отдыхать от обустройства

там, где римлян с греками нога

проясняла муть мироустройства.

Или – вилами метать стога,

чтоб коровы не теряли дойства.

И, когда ты усомнишься, друг,

в чём-то – я отвечу: «всё – как надо».

Океан, пустыня, пустота – вокруг,

и попытки рыпаться – для ада.

Только круг спасательный – упруг.

Только шаг спасительный – награда.

2010