Конкурс поэтов-неэмигрантов

Номинация «Неоставленная страна»

АЗБУКА ЖУРАВЛЕЙ

маленькая поэма

                                         …буквами птиц 

Пишется биография неба.

                Пётр ВЕГИН.

Будет Томск поутру разбужен пилотами,

Громко курлычущими с хмурых страниц,

И – над лесом, над озером, над болотами

Вновь проступят летящие буквы птиц…

Ты в меня, до смерти грустью замучивая,

«Индейское лето», Джо Дассен, влей,

Чтобы я, как первоклассник, заучивая,

Перечитывал азбуку журавлей!..

Буквы новой волны птичьей эмиграции.

Мы – с глазу на глаз; поцелуи взасос…

Словно корабль, тонущий в море, по рации, –

Дождь по листве выстукивает: SOS! SOS!

Искупая грехи свои тяжкие оптом,

На колени встану… и – вымолю: «Да!..»

Конь вспугнёт тишину копыт топотом;

Выстрельно хрустнет стёклышко первого льда.

В страну любви направляя свои стопы,

Кепкой покрою ёжик седых волос.

(Рифма – бикфордов шнур; бездымный порох строфы;

Сердце поэта нежностью взорвалось…)

…Ручка отброшена – всё! О любимой строки –

Любимой с любовью, любовно, любя, дарю…

А зима в маскхалате – под стрёкот сороки, –

Как диверсант, крадётся по январю.

Да чёрт с ней, с зимой! – пройдёт, но, тем не менее:

Над лесом, что оторочил скатерть полей,

В тёмном небе горит, как «фарес… текел… мене…»,

Памятью подожжённая азбука журавлей…

* * *

В окошко тайком заглянет Луна поверх занавески;

И – уведёт дорожка на выкрашенном полу

Туда, где срывает ветер майских берёз подвески,

И струйка сока стекает в баночку по стволу…

И – я заблужусь надолго в лесу по имени Детство;

И – вновь увижу размыто, словно сквозь частый тюль,

Как режиссёр от Бога своё гениальное действо

Ставит, где земляникой с ладошки кормит июль;

Измажет руки и губы печёной картошки сажа;

Боярышника оскома скулы цепко сведёт;

Кто-то, невидимый, сзади голосом брата скажет:

«Замри!..» и, не расколдуя, в туман сентября уйдёт…

И – снова липкими станут пальцы от пластилина:

Мы щели в оконных рамах замазывали с утра.

– Бабушка, ты на печке сегодня спать постели нам

И расскажи ту сказку – про кашу из топора…

Лежим и, уши развесив, слушаем, как смекалку

Солдат проявлял, чтоб только голодному спать не лечь.

(А память, как верный пёс, из Детства приносит палку

И лижет лицо, и лапы не убирает с плеч…)

В лесу, за селом, пугая мышей, заухает филин,

И волки поодиночке перебегут шоссе.

Под утро вдруг Сивка-Бурка прискачет, горяч и взмылен,

И – станет во сне катать нас без устали по росе…

Две тысячи лет назад моё окончилось Детство;

Две тысячи горных рек уже в океан утекло…

Как эхо, я слышу вой волков за селом, по соседству,

И – на Луну ночами люблю смотреть сквозь стекло.

Засмотришься только, и – вновь Детство к тебе вернётся,

И – в прятки с тобой, со взрослым, сыграет на склоне лет…

И – дед пожурит слегка, и – бабушка улыбнётся,

И – тени в душе рассеет незабываемый свет…

СКРИПКА И КЛАРНЕТ

И на бедной выбитой поляне

Умирать начнут кларнет и скрипка.

 Борис ПОПЛАВСКИЙ,

ст. «Чёрная Мадонна».

В час, когда влюблённый ищет ровню,

В час, когда Луна идёт на нет,

Истекая музыкой, как кровью,

Умирают скрипка и кларнет…

Всё, что Родиной моей зовётся,

Всё, что бережно хранит душа,

Музыкой, как пламенем, займётся…

Купол мирозданья сокруша,

С мест насиженных сорвутся звёзды,

И – сгорят, где в небо взгляд разверст…

И – перечеркнёт скитаний вёрсты

Инструментах лишь о двух оркестр…

Над стыдом рассветным краснотала,

Над душой, что в облака рвалась,

Музыка прекрасная витала

И – как чья-то жизнь – оборвалась…

Пусть судьба накажет за ошибки,

Пусть оттачивает смерть стилет, –

Я умру под причитанье скрипки

И под плач, что издаёт кларнет…

Завтра я, как музыка, воскресну,

И к тебе сквозь миллиарды лет,

Через жизнь, без вдохновенья пресну,

Поведут и скрипка, и кларнет…

………………………………………….

Снова, в Берлиозе умирая,

Остановят в двух шагах от ада

И к вратам перенаправят рая

Скрипка и кларнет – души отрада…