Номинация «Неоставленная страна».

***

Отечество - ловушки да силки,

здесь каждый шаг на грани - или-или,

здесь бабий вой, хмельные мужики

и грязи слой, укрытый слоем пыли.

Здесь дух свободы, еле уловим,

живет за тенью собственного страха,

здесь нет дворцов, здесь храмы на крови

построены из золота и праха.

Здесь каждый или нем, или оглох,

здесь вечность между выдохом и вдохом,

здесь вдоль дорог растет чертополох

и память поросла чертополохом.

Отечество и в профиль, и анфас -

здесь в моде эпиграммы и памфлеты,

здесь в каждом доме есть иконостас

убитых или спившихся поэтов.

Здесь время, словно взятое внаем...

Не уставая пить и веселиться,

Отечество немытое мое

не научилось верить и молиться...

***

Здесь холода, мой друг, здесь холода,

здесь даже снег от холода шалеет

то мечется, безумный, по аллеям,

то, обезумев, липнет к проводам.

Здесь впору самому сойти с ума

от холода, царящего повсюду,

здесь, как и я, никто не верит чуду,

что скоро может кончиться зима.

У нас у всех давно уже в крови

ее повадки и ее законы,

и на душе  сугробов терриконы

не растопить, хоть душу разорви.

И ты, пожалуй, не спеши сюда

направиться, гонимый ностальгией,

здесь тот же снег, хоть времена другие,

и холода, мой друг, и холода...

***

               "Брошу нищенке грош..."

                (Михаил Карпачев)

Лист озябший дрожит,

оторваться не в силах от ветки.

От чего б мне не жить

на земле одноверцев и предков.

Что ж так держит меня

в этой вечно убогой России -

ни умом не понять,

ни душой никогда не осилить.

Слыша в голосе дрожь,

от волнения или тревоги,

брошу нищенке грош

и опять побреду по дороге.

Затеряется след,

между прочих сотрется, простынет...

Только ветер привет

донесет с Иудейской пустыни.

Закрываю глаза,

чтоб не видеть безумия ночи.

Ничего не сказал,

а хотелось бы многое, очень.

Ах, как время бежит,

на лице оставляя пометки...

Лист озябший дрожит,

оторваться не в силах от ветки.