Конкурс поэтов-неэмигрантов

Номинация «Неоставленная страна»

* * *

забыть бы что-нибудь нарочно
и под предлогом плыть туда
где ночь подряд в окне барочном
светилась дурочка-звезда
она светилась и светила
и грела словом на губах
которое свободно было
нам говорить шутя впотьмах
а нынче нынче как ни целься
не хватит пуль произнести
в краю родном зашкалил цельсий
и ни предлога ни звезды
молись и лбом о стену бейся
зверину-боль корми с руки
алеет парус-компанейский
у берега москвы-реки
на нем вечерняя пивная
что хочешь пей гуляй играй
а он блаженный просит рая
как будто есть на свете рай
и можно снова все спокойно
начать с нуля одной строкой
как будто в чем-то или в ком-то
хотя бы в чем-то есть покой

* * *

Мне не с кем говорить в моей стране.
Наверно, грех разбойствует во мне:
метет в избе углы на Спас медовый,
поддразнивает стопкою бедовой,
заманивает жарким калачом.
Есть орган речи, кабалой ведомый,
и есть — кому со мной, и есть — о чем.
Да, мама, я обычный литистерик:
невроз ко мне въезжает на коне.
Кормлю его, сую в ладошку денег,
хоть с кем-то быть мечтая наравне.
Отчаянным бываю, слишком резким
и размягченным, аки хлеб в печи.
Советов лишь, прошу, не надо. Не с кем
мне говорить в моей стране. Молчи.
А вырваться не выйдет — знаешь точно,
и дымоход закрыт, вот в чем труба.
Ты накрепко привязан к месту, почве,
которой дышит пряная судьба.
И, стало быть, не выход — иностранный.
Но в ящике своем, на самом дне,
лежи себе, скользи, лелея рану.
Мне не с кем говорить в моей стране.

* * *

у собаки боли
у кошки боли

у страны моей заживи
    Геннадий Каневский

Боли, боли, моя страна,
боли, не заживай.
За всех, за всех — сполна, сполна,
чью боль не зажевать,
не спрятать в золотой песок
туземного Бали;
чей вид — убог, чей дух — высок,
за них — боли, боли.
Веди сама с собой бои
в пространстве болевом.
Все лучше, чем враги твои,
чем тот Наполеон,
что ткнет в тебя иглой копья,
как в шарик бильбоке:
плыви, паскудная моя,
по матушке-реке.
За всех, кто духом пал в ночи,
кому с нее не встать,
катайся по полу, рычи
зубами тишь да гладь.
Пусть щерится гоморра-ночь,
в дому родном содом —
приди, когда совсем невмочь,
давай болеть вдвоем.
Болеть везде, болеть всегда —
в невзгоде и в пыли.
Не отставай, моя звезда:
терпи. И вновь боли.