ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2015. Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
Чайка
Дине в Израиль
Летишь по трапу, руки разведя,
Становишься все меньше, дальше, тише.
По мокрым листьям, сорванным афишам,
Стучит "стаккато" твоего дождя.
Шелк кребдешина белокрылой чайкой
Скрутил крыла вкруг смуглого литья
Чела высокого. Сыграй мне на прощанье
На клавишах «Охоту» сентября.
В кудрях твоих коньячный блеск залысин,
Они как след уставших от воды
Когда-то полных рек в ключах из мыслей
О быстротечности еврейской красоты.
Ты улетаешь, что ж, так улетай!
«Ма нишма, Дина», вслед шепну тревожно.
Тебя здесь нет, но собран урожай
Из звуков фортепьянных, и заложен
Он зернами любви в учеников,
Их руки помнят рук твоих движенье.
Вздохнет директор школы, «век таков»,
Народное расширив отделенье.
Звучит "стаккато" твоего дождя.
А кто в Израиле его узнает?!
Там чаек нет, - лишь Саваоф летает,
Листая на ночь "Книгу бытия".
Ксиво ва-хасимо тойво
О чём писать… И осень быстротечна.
В кастрюле неба пепельного цвета
Крупенник с творогом и крошками дождя,
Сползающий от дуновений ветра
По тёмным вилкам елей, к ложкам клёнов,
В открытые рты уличных торговцев,
Что выдыхают дым из гнойных легких,
И сплёвывают шелуху словесных
И непристойных реплик мне под ноги.
Картофель, сжатый в сетках для продажи,
То падает в цене, как заключённый,
То вверх летит в коричневом мундире,
Опережая потную капусту, сияющую
Лысинами: купят! Пенициллином пахнет.
Виноградом завалены прилавки и коробки.
«Киш-Миш» турецкий уступил дорогу
Грузинскому, что под руку с молдавским
Смакует «дамских пальчиков» персты.
Узбек арбуз уже не предлагает, перебирает
Чётки помидоров и цокает. Сгниют,
Куда дороже? А может и кореец, все похожи,
Как русские дорожные версты.
Бормочет бомж с пустой бутылкой пива,
О том, что жил он честно и красиво,
Желал соседу «Ксиво ва-хасимо…»
И до зарплаты занимал рубли.
Французский шарф привычно поправляю.
«Шафран», форель, фундук, гранаты в сумках.
На каблуках, как чеки в магазине,
Пробитая листва навылет – мусор.
Земли сырой лиловые пласты
Прилипли к тонким кожаным подошвам.
Идти все тяжелее, давит прошлым.
О чём писать… Твой профиль у листвы.
Не надо так громко
Не надо так громко, зачем? Поэтесса…
Я тень на поляне февральского леса,
Кудрявое облако в небе лазури,
Вино сладкозвучное «Кинзмараули»,
Река среднерусской бескрайней равнины,
Пылающий танец с кавказской вершины.
Я рыжая глина у ног синей ели,
Забытая песня родной колыбели.
Я крашу седые виски – годы вёсен.
Ты вслед мне летишь к водопаду, без вёсел.
Я смех бесконечного горного эха,
Я грусть, что таится за шторой успеха.
Зачем – «поэтесса», долой покрывало.
Ножом полосни белотелое сало,
На хлеб с чесноком положи, как закуску.
Я водка, я спички, что дали в нагрузку.
Я очередь в кассу, я груда посуды.
Я пыль на столе и на лысине Будды.
Меня ты придумал и спасся, и выжил,
На сопках Камчатки морошкою вышил.
| 
