ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2015. Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
ВРЕМЯ ДЫМА
Плотная черная, сизая масса,
растекалась, ложилась на землю, впивалась в пространство,
облекала предметы, входила в дома.
Но это было вчера, а сегодня повсюду
и сумрак, и холод, и тьма.
Дым пропитал города и пространство деревни.
Он ползет, извивается, рушит и саднит,
он, древний, не дремлет.
Где что есть, им пропитано до мелочей:
погремушки и куклы,
как для больших, так и малых детей;
инструмент и посуда лоснятся от сажи;
судьи судей не оставлены им без поклажи;
люди в удушье становятся грубы и скудны, и сходят с ума.
Одичавшие твари, то ли собаки,
то ли кто-то еще бродят повсюду,
превращаясь в торговое мясо,
превращаясь в кучу дерьма...
Пропитаны кости и души,
машины, дома... реки... паромы...
Везде один только дым...
Он душит людей, превращая их в комья земли
на разросшемся теле кладбища...
незабудки оград по земле-пепелищу.
Все могильщикам: плата, работа, еда... Дым везде,
в нем душа заплутала:
дома нет, - есть дорога одна
от вокзала к вокзалу...
синий, черный, прозрачный...
Войны, пламя пожаров, разбой и разврат,-
все в дыму, все укрыто,
вся жизнь невпопад или сбой...
искаженные души; лица - оскал;
руки тянут песню войны,
народы секутся, как волос...
Плохо слышен Господний голос.
Араб и чеченец тянут миру Коран...
ВЕЧНАЯ ВЕНЕРА
Е. Ш.
1.
Твои волосы светлее, чем лен, твое тело белее слоновой кости,
движения упруги и резки, как тело испуганного горностая, -
ты сама природа;
когда я вижу тебя, снег чувств падает с вершин моей души
и я произношу твое имя, рожденное в ущельях моего сердца,
раскатистое, как эхо.
2.
Появляешься ты всегда неожиданно светлая и тонкая, как шелковинка;
я предлагаю тебе удобное место, яблоки:
сидим и болтаем;
дети, сущие дети: весь мир мимо нас;
смотрю на твои руки, лицо, светлые в легкую золотинку волосы
и набалтываю столько, что ты от меня уже никуда не уходишь,
да и куда идти: мы и так во вселенной.
3.
Сегодня опять идет снег; он падает крупными хлопьями, осыпая мир;
от огромности его белой подвижной красоты возвышенно и тревожно,
а в мире, где для тебя все так тонко, пусто и чисто,
даже своим присутствием не хочется нарушать
первозданность белого времени;
но ты, точно черная невольница, по доброте своей, снова со мной;
мы гуляем, пьем чай или кофе, разговариваем;
твои слова нежнее, чем руки любящей женщины...
Кто бы еще в этом мире мне - отступнику и пришлецу
дал столько сил и веры в то, что еще следует жить.
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
Только стоит вам неодобрительно упомянуть его имя,
как придут в движение пружины всей мировой культуры:
на вас крупно зашагает Данте, в огромных ботинках с подошвами из воловьей кожи;
весьма паршиво прищурившись, взглянет Верлен,
а Рембо — Рембо, возможно, просто плюнет.
От бумаг приподнимет голову Шекспир
и одобрительно скажет Данте: "Мочи его".
Мольер с Франсуа Вийоном не очень деликатно обчистят ваши карманы,
а Анри Бергсон, Анри Бергсон погрозит вам пальцем,
чрезвычайно похожим на копье Архилоха...
Лишь Леконт де Лиль и его соратники по литературе
заулыбаются вам во весь рот, да и тех притянут к ответу
все эти сплетения и пружины мировой цивилизации.
| 
