Конкурс поэтов-неэмигрантов

Номинация «Неоставленная страна»

* * * 

Люблю свой край, где в пламени рябина.

Свой дом люблю, в котором рад друзьям.

Но жизненная высшая причина 

меня водила по иным краям.

Я видел столбик «Азия-Европа».

Я по тбилисским улицам бродил.

На тебердинских многолюдных тропах

товарищей надежных находил.

Меня пленили море и Одесса.

Седой Эльбрус кивал мне головой.

И красотой березового леса

я наслаждаться мог на Чусовой.

Люблю Москву с непревзойденным МХАТом.

И дорог мне рабочий Ингулец.

Батумский порт, где я бывал когда-то,

мне часто снится в мареве  колец.

Хотелось бы красавец Вильнюс снова

увидеть на оставшемся пути.

И, возрастные одолев оковы,

по питерским каналам вновь пройти.

Я счастлив, что судьба мне подарила

такую радость – долгий непокой.

Что высшая неведомая сила

меня вела уверенной рукой.

Но наполняет радостью глубинной

лишь край родной – мой центр планеты всей,

где вижу снова в пламени рябину,

где снова слышу голоса друзей.

* * * 

Не люблю красивостей в стихах.

В мире нет простого слова выше.

Солнце поднимается над крышей.

Я листаю давний альманах.

Где простым красивым русским слогом,

обращаясь бережливо с ним,

кто-то адресует слово  Богу,

кто-то современникам своим.

Где волшебной пушкинской строфою

очарованный, навстречу выхожу

Ленскому - печальному герою,

и с Татьяной Лариной брожу.

Где мела метель во все пределы,

остужая хрупкий шар земной.

На столе, дрожа, свеча горела,

тайною своей делясь со мной.

Где осенним пламенем объятый,

одарив стихами белый свет,

уходил в иную даль куда-то

самый беззащитный наш поэт.

Время пирамиды разрушает.

Изменяет время лунный лик.

Но с годами только расцветает

русский – мой божественный язык.

Солнце опустилось за порогом.

Перелистан давний альманах.

Преклоняюсь перед русским слогом —

звездным без красивостей в стихах.

* * * 

Ты краски дал, что стали мне судьбою.

Марк Шагал

Ты краски дал, и в глубине сосуда

мерцающий огонь, что тихо догорал,

взметнулся ввысь, и сотворилось чудо:

Скрипач играл в ночи. О, Боже, как играл!

Скрипач играл, и уходили звуки

сквозь призрачность времён в прозрачность тишины.

И билась боль -  предвестница разлуки,

как верный камертон трепещущей струны.

Ты краски дал, и, получив свободу, 

мозаикой мазков ложась на полотно,

Она мечтой плыла по небосводу,  

лиловою мечтой, взлелеянной давно.          

Она плыла, раскинув в счастье руки.

Далеким был финал, неведомый пока.

Но билась боль -  предвестница разлуки,

и на пространство крыш садились облака.

«Ты краски дал, что стали мне судьбою»,

и кисти, и мольберт, и день, и лунный свет.

Но что мне мир, построенный Тобою,

когда в нем нет её, когда её в нём нет.