ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2016. Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
ДАВАЙ, КАК ВСТАРЬ, ПОСТРОИМ ПЛОТ!
Грустить как о былых наградах –
о жизни яркой и не пресной,
смешавшей в рифме полновесной
шашлычный чад с речной прохладой,
о двориках, где нет разладов,
а есть вино, любовь и песни,
где жили дружно, тесно, честно,
назло купцам и казнокрадам…
Сквозь все заботы и печали
Кура неспешно нас снесет
туда, где юный прадед пьет
не из «Самтреста» цинандали.
Где, в теплом ветре южной ночи,
от жениха вся без ума,
прабабке юной ханума
потомство, то есть нас, пророчит…
Как пьют лихие кавалеры,
какой наив во взглядах дам!
По Ортачальским, по садам,
трещат условностей барьеры.
Уменье жить не для парадов –
исконная черта Тбилиси.
Не приукрасишь для комиссий
свет очага и зелень сада.
Он знал и горе и награды,
он каждому давал свой кров,
от горгасаловых основ
сам о себе слагал баллады.
И сберегали пламень веры
в добро и солнечные дали
дома, чьи дети умирали
в огне, в сералях, на галерах...
Уйдут дворцы и колоннады,
сгорит салют в бесстрастной выси,
но будут вечно жить «Даиси»
и Гришашвили строф расклады,
и черной ласточки полет,
и храма белого прохлада…
С надеждой, грустью и бравадой,
давай, как встарь, построим плот!
* * *
Проснуться от призыва ветра.
Встать. И увидеть из окна,
как размывает силуэты
дождем набухшая луна.
И в капель четком перестуке,
морзянкой рвущемся в окно,
узнать мелодию разлуки,
в тебе живущую давно.
Бессонница. Ночная кара
за день, за мысли, за дела.
Как недотлевшего пожара
хранящая огонь зола,
остатками дневных сомнений
заявит гулко о себе.
И призовут ночные тени
уже к совсем иной борьбе.
В которой выбор надо сделать
меж тем, как жил иль хочешь жить,
и тем, что ночь тебе успела
напомнить, иль наворожить…
Проснуться ночью. Ветер слушать.
И в стуке капель услыхать
Сигнал: «Спасаю ваши души.
Пока осталось, что спасать».
* * *
Тифлис – обширный амфитеатр, возвышающийся
по обоим берегам своей реки…
Александр Дюма
Один знаменитый француз,
певец мушкетера-повесы,
раздутый как спелый арбуз
от славы и деликатесов,
прошелся по этим холмам,
далеким от Сены с Монмартром,
сразил комплиментами дам
и город сравнил с амфитеатром.
Он прав был, великий Дюма,
знаток драматичного действа.
Со склонов смотрели дома
на то, как добро и злодейство
творили историю тут,
сплетая такие сюжеты,
что вам никакой Голливуд
не снимет картину об этом.
А мы в этом действе росли,
подсказки суфлера не ждали,
и старые пьесы спасли,
и новые пьесы создали.
Эх, знал бы великий француз,
что все изменяется ныне,
что в стане изысканных муз
явились иные богини…
Не будем программки листать –
увы, в них не все достоверно.
Мельчает актерская стать,
костюмы не те в костюмерной…
Вот новый спектакль готов.
А мы… Мы выходим во дворик,
и хватит вокруг черепов,
чтоб тихо сказать: «Бедный Йорик!» | 
